Фестиваль

– Это не разговор. – Львовна поднялась со стула и медленно потащилась на кухню.

– Когда она вернулась, абрек назвал ей вторую сумму из своего мысленного списка. На этот раз Ловнеровская, сделав вид, что забыла принести что-то еще, отправилась на кухню опять, даже не отреагировав на предложение ни единым словом.

По рукам ударили только при упоминании пятой суммы. Решающую встречу было намечено провести через два дня с вручением аванса и обсуждением всех деталей взаимовыгодного предприятия.

Валерий Александрович тем временем мирно посапывал в своей каморке – его творческая натура была перегружена сверх меры как финансовыми предложениями ответственной квартиросъемщицы, так и ее нотациями и поведением, поэтому сон Москалева был для него не совсем обычен, можно сказать – даже не особо приятен. Как только Морфей неслышно подкрался к конферансье и несколько раз провел шершавой ладонью по его бритому затылку, в подсознании Валерия возник образ первого президента России…

…Пельцин потрогал рукой еще вчера описанные брюки и жалобно пропищал:

– Валя, Валентин…

– Ах, чтоб тебя! – Руководитель Кремлевской администрации сунул оголенные ноги в плюшевые тапочки и потащился к шефу, на ходу бормоча под нос обычные в таких случаях оскорбления: – Опять не спится придурку. Алкоголик!

– У меня рука плохо двигается, меня может парализовать в любую минуту! А вам, подонкам, нет до этого никакого дела. – Борис Николаевич обиженно всхлипнул и тихо уселся на краешек кожаного дивана. – Выздоровлю – всех уволю!

На голос мужа притащилась Марина Иосифовна и стала шляться из угла в угол, заламывая себе пальцы и вполголоса шепелявя. Густая крашеная прядь падала ей на широкое миловидное лицо, глаза сверкали нехорошим светом.

Появилась Таня Пьяченко и, подойдя к отцу, похлопала его по щеке. Затем ее губы сложились дудочкой, и она, уловив момент, чмокнула проходившего мимо Рюмашева в щеку. Валентин на секунду зарделся, потянулся было к Танькиным коленкам, но затем, о чем-то вспомнив, быстро взял себя в руки.

Зашедший на огонек Рабинович и Перезовский расположились на полу, у ног хозяина, по-собачьи глядя на него и ища в тусклых старческих глазах так необходимой им поддержки. Пельцин внезапно чихнул, Рома с Морисом попытались на лету поймать ртами элементы президентской слюны, и это им частично удалось.

– Массируйте ему ноги! – Дочь Татьяна всегда умела и любила руководить.

Рюмашев опрометью подскочил к шефу и судорожно ухватил его за правую ступню, Морис зажал в потных похотливых ладошках левую, и дело пошло.

– Отдохни, еврей, – через минуту попросил олигарха Рома. – Ты забыл снять основному носок… – С этими словами он оголил конечность президента и первым делом с хрустом повернул большой палец ноги на сорок пять градусов. Услышав одобрительный вздох, принялся тереть пятку двумя руками. Казалось, еще секунда – и она задымится.

Москалев так и не понял, в каком качестве он находился в резиденции Пельцина в своем патологическом сне. Во всяком случае, его никто не трогал, на него не обращали внимания и не обижали.

Вот в помещении появился генерал Моржаков. Рабинович с Перезовским в этот момент катались по полу, осыпая друг друга градом ударов и нецензурной бранью. Марина с воплями пыталась их разнять, Рюмашев молчал, Танька плакала, а Борис Николаевич, с интересом наблюдая за боем, хитро улыбался и наконец громко заорал:

– Водки, суки!

На пельцинский рык из всех щелей стали возникать сотрудники Федеральной службы безопасности, старший из них достал из кармана свисток, свистнул, приведя толпу охранников в четкий порядок – в шеренгу по росту.

– Валя, – грустно сказал Пельцин, – меня все предали. Где мои зарубежные счета? Где министр МВД с Рубубайсом?

– Борис Николаевич, – при воспоминании о несметных сокровищах Рюмашев встал по стойке «смирно», – вся информация по счетам регулярно докладывается Марине Иосифовне. А по поводу Анатолия Борисовича и министра…

– Марина! – опять заорал Пельцин. – Он не врет?! Если у меня пропадет хоть доллар – всех к стенке поставлю!

– Что? – Иосифовна заплакала. – Ты кому это говоришь? Столько лет с этой пьянью мучаюсь… Денег захотел? Ну-ка, Рома, бери-ка с Валей его под руки и тащите на балкон – пусть освежится.

– Так там же мороз под тридцать градусов!

– Ничего. Ни хрена с ним не сделается, он у меня морозоустойчивый, как екатеринбургская жимолость.

Татьяна виртуозно подлезла под правую подмышку папы и скомандовала:

– Поднимай! Вира!

…Москалев проснулся внезапно так же, как и заснул, – от стука захлопнувшейся входной двери.

– Пора завязывать пить, – сказал он вслух, – иначе можно сойти с ума. Не наяву – так во сне.

Ровно в семнадцать часов группа финансовых заговорщиков успешно встретилась возле памятника Маяковскому. В пятнадцати метрах от них в то же время происходила другая серьезная встреча суперагента Ивана Григорьевича Райляна со своей давней приятельницей, ответственным работником российского телевидения – Натальей Алексеевной Вилиной.