Фестиваль

За последние восемь лет Станок даже четыре раза показывали по телевизору, и все четыре – в программе «Кто? Где? Кого? Как и за сколько?». Сегодня Надежда заявилась без всякого дела, просто так – поболтать ни о чем и немного развеяться.

– Надька, что-то давно тебя не видно на голубом экране. – Жигульский плеснул ей водки.

– «Ящик» совсем прогнил. За любой показ требуют столько «бабла». Педики с гомиками все оккупировали.

– Не может быть! – Алик Кабан явно заинтересовался близкой для него темой телевидения.

– Может. Я вам точно говорю. У меня подружку пригласили в одну музыкальную передачу. Так кроме денег сказали: «Этому дашь, тому. И потом еще вот этому». Она возмутилась: «Так они же «голубые!» Ей быстро все объяснили коротко и ясно.

Жигульский не выдержал:

– Интересно, как…

– Сказали: «А им – по фигу…»

Михаил настолько возмутился услышанным, что предложил сменить тему разговора на более приятную:

– Станок, обеспечь нас лучше сегодня какими-нибудь певичками для скромных утех…

– За деньги…?

– Ну, конечно. – Рок-журналист уверенно похлопал себя по нагрудному карману. – Сделаешь?

Сутенерша устало вздохнула и, верная своему девизу «дело прежде всего» поплелась домой за записной книжкой:

– Вы только не напивайтесь. Я, как кого-нибудь вычислю из подходящих, сразу же вам отзвонюсь.

Глава седьмая

Одним из основных качеств человеческой нервной системы является способность мобилизироваться в различных экстремальных условиях. Частые и продолжительные мобилизации – достаточно вредны для любого организма как в физиологическом, так и в психологическом аспектах.

Поняв это и осознав, что на календаре уже суббота, Сергей Сергеевич решил, что пора денек-другой отдохнуть и подумать о своем здоровье – в квартире девушки Лены, где он сегодня проснулся, кислородная составляющая практически полностью отсутствовала… Перебрав в уме десяток приятелей, зазывавших в последнее время к себе на загородный отдых, он с удовлетворением остановился на Евгении Алексеевиче Лабухове.

– Ленка, поедем к Лабухову на дачу? – спросил он, легонько потормошив новую подружку, а затем нежно целуя ее в щеку.

– А кто это?

– Один мой приятель. Тоже писатель-сатирик.

– А который час?

– Почти десять…

– Хорошо, – согласилась девушка. – Только сначала я приму душ и приготовлю легкий завтрак…

– Прекрасно. А мне тоже того… не мешало бы чего-нибудь принять. Можно потяжелее. – Сергей пошарил рукой возле дивана. – Солнце, здесь вчера оставалась открытая бутылка шампанского. Или я сошел с ума?

– Ты ее, между прочим, выпил где-то под утро! Ты что, правда, ничего не помнишь? С кем я связалась?! С пропойцей! Какая же я дура!

– Очень хорошо, что дура! В этом мире существует только два способа добиться успеха: либо за счет собственного трудолюбия, либо за счет чужой глупости. А кстати, ты же говорила, что живешь с родителями? Где же они в таком случае?

– Они тоже на даче. Но, разумеется, на нашей…

– У тебя и дача есть? Это я удачно зашел.

– Удачно, удачно… – согласилась Лена и, подойдя к трельяжу, внимательно посмотрелась в зеркало. – Ой, ну и физиономия у меня…

Сергей тут же подобострастно отреагировал:

– Ставя под сомнение собственную привлекательность, вы ставите под сомнение мой вкус. Однако если возражений против легкой прогулки за город нет, надо потихоньку собираться в дорогу… Электрический поезд меньше, чем за час доставит нас в один из очаровательнейших уголков почти дикой природы…

Электричка, стремительно рассекая пространство, устремлялась все дальше и дальше в кислородные глубины родного Подмосковья. Справа тянулась равнина; налево широкие поля постепенно переходили в холм, увенчанный деревьями, среди которых мелькали приземистые домики с островерхими крышами.

– Красотища! – с умилением глядя в окно, сказала Лена. – Ты знаешь, хотя у нас и есть дача, я не была на природе уже целую вечность…

– А вон, видишь, на лужайке пасется крупный рогатый скот, – скрупулезно заметил Флюсов, – а другой скот его охраняет.

– Ты кого имеешь в виду?

– Что-то в последнее время я становлюсь циником и хамом, – грустно ответил Сергей и повернул голову в сторону неожиданно выросших в проходе трех железнодорожных контролеров.

От станции до лабуховской хибары было минут десять пехом. Лена и Сергей покрыли это расстояние с обостренным чувством раскованности коренных москвичей, оказавшихся впервые за долгое время на лоне природы.

– А вон, смотри – птички… А вон – ручеек…

– А вон – нужная нам улица, – сказал Сергей и нарочито важно, по слогам, произнес ее название – Ки-баль-чи-ча.