Фестиваль

– Все началось с кратких утренних пробежек, во время которых я обегала всю округу и интересовалась у местных русских о методах быстрейшего сваливания и о многом другом. Консультируя меня, они, так же, как и вы, хохотали, но в результате всех хитросплетений я уже через месяц оказалась на московской земле.

– Галечка, вы поступили как настоящая патриотка. Но учтите, что в России процесс вымирания мужчин идет семимильными шагами, и уже сейчас делается долгосрочный прогноз, что к две тысячи пятнадцатому году к моменту вступления в брак сегодняшние маленькие девочки могут оказаться на положении амазонок. Так что вы, может быть, еще и прогадали. В значительной мере.

– Это в смысле – надейся на лучшее и готовься к худшему?

– Это в смысле – что окончательное решение женщины никогда не бывает последним. Спасибо вам за изумительный рассказ, идите работать, а ко мне позовите Ивана Григорьевича.

– Спасибо вам за внимание.

– Да чего уж там…

Райлян появился мгновенно, как будто бы подслушивал за дверью.

– Ну, как там наши дела, мыслящий романтический насмешник?

– Докладываю: ситуация под контролем – все идет своим чередом.

Иван Григорьевич, вытянувшись во фрунт, с видимым удовлетворением в белесых глазах, с высоты своего неслабого роста, ухмыльнувшись, потрепал приятеля по щеке огромной ручищей.

– Но-но, без фамильярностей. Слушай, кажется, наши девочки начинают разыгрываться. Так – и я не ошибаюсь – мы заделаем довольно талантливый спектакль. Я все больше и больше убеждаюсь: в умственной истории нашего времени, не менее, чем в политической, происходят события удивительные и неожиданные.

– А в чем это проявляется? – как всегда без эмоций и глядя в одну точку, спросил суперагент.

– Ты знаешь, в чем состоит основной вопрос, который всю жизнь задавал себе Иммануил Кант? Не знаешь? Он задавал себе вопрос о познании.

– Так ты хочешь сказать, что, пользуясь служебным положением, только что познал руководителя пресс-службы?

– Ты почти угадал. Она дала мне умственно-моральный эротический урок. Я никогда не думал, что в Галином возрасте можно вообще что-то соображать.

– Так позвал бы меня для участия в беседе.

– Ты еще сегодня поучаствуешь. Она организовала два мероприятия: съемку «Вестей» и пресс-конференцию с печатными изданиями.

– Интересное кино. Надо будет к ней присмотреться.

– Давай, давай, Иван Григорьевич, ты должен обеспечивать мою безопасность.

– Время начала пресс-конференции?

– Что-то около двух. Уточнишь у Галины. И вообще – старайтесь. – Сергей приосанился. – А то ведь вы мне были нужны для нереального мероприятия, а сейчас – заметьте, уже на второй день – все постепенно начинает устаканиваться и выстраиваться.

– Ну, ты обнаглел!

– Почему… «Отброшен, выброшен, заброшен, приросший к придорожной роже, клеймом ленивым лег – плевок». Ну, ладно, ладно, шутки в сторону. Главное, чтобы у нас не было ситуации, как в одном известном анекдоте: две молоденькие дамочки болтают. «Дорогая моя, – говорит одна, – мне как-то становится не по себе. Кажется, муж опять начинает подозревать, что у меня есть любовник». – «Ну и как же ты выкручиваешься?» – «Очень просто, как только у него появляются подозрения, я меняю любовника!»

– Мораль?

– Мораль проста: не давай бабам собираться больше двух, чтобы не было заговора – это во-первых, ну а во-вторых – предупреди своих джигитов, чтобы никаких здесь амурных дел с моим личным гаремом – они мне нужны для другого.

– Так это, скорее, гарем обоих Гастарбайтеров.

– Видал я этих захудалых боснийцев!

– Сергей Сергеевич, ты болен. Я начинаю за тебя бояться.

– Не боись, старина, – прорвемся! А по поводу болезни: как-то Шарль Монтескье сообщил мне следующую фразу: моя болезнь состоит в том, что я пишу книги, а написав – стыжусь их.

– Он тебе это лично сообщил?

– Какая разница – через агентуру. Хватит трепаться, иди – готовь пресс-конференцию. А ко мне на ковер – моего личного секретаря Светлану. – Флюсов явно сам разыгрался.

После последней фразы он выдержал мхатовскую паузу и, потупив глазки, тихо добавил:

– Свободен!

Девушка Света казалась на вид начитанной и умной, фигуру имела спортивную, зубы ровные, ногти, разумеется, не на ногах – длинные и гладкие. Одета она была в плотно облегающие фигуру джинсы, какую-то странную фиолетовую фуфайку и домороченные кроссовки ветеранского вида.

– Светлана, я прошу вас в течение пяти минут рассказать свою автобиографию, а потом вместе с Райляном проследить, чтобы все было готово к моей встрече с журналистами. При рассказе особое внимание прошу обратить на сомнительные места вашей биографии, порочащие связи и ближайших родственниках. Вы уже подписали договор с моим заместителем Сергеем Александровичем?

Вполне удовлетворившись секретарскими пояснениями о ее жизни, Флюсов кивнул, что означало – конец аудиенции.

– Ну что, пойдем смотреть кладовые? Кстати, а где разместились ближайшие помощники Ивана Григорьевича: полковник Сопылов, старший офицер Виталик и Ниндзя?

– Сидят в приемной.

– Чего делают?

– Что-то читают и звонят по телефонам.