Февраль - кривые дороги

— Скажи правду, я не испортил тебе сегодня вечер, уведя от Володьки? — поворачиваясь к Насте, вкрадчиво спросил ее Коптев, сам удивляясь, почему это так его встревожило.

Поглядывая по сторонам на притихший город, Настя затаенно помалкивала: нет уж, лучше без откровенности, чтобы потом не раскаяться в ней! А вообще-то у нее сегодня удивительный вечер: первый раз в жизни была в театре с парнем, первый раз слушала оперу и теперь вот первый раз едет в машине по Москве. Будет завтра о чем рассказать Клаве!

Не дожидаясь ответа, Федор наградил себя тем, что взял Настину руку в свою. И она не отняла ее.

Г Л А В А XVIII

Этот пригласительный билет, отпечатанный на очень белой глянцевитой бумаге, Анастасии Воронцовой прислали в ФЗУ. Секретарь учебной части, справившись по расписанию, где занимается Воронцова, вызвала ее с урока.

Настя прочитала приглашение выступить в клубе писателей, удивилась было, но в ту же минуту вспомнила, как Ивлев не так давно многозначительно намекал ей о каком-то ожидающем ее в скором времени сюрпризе. Значит, Володя уже знал об этой конференции и, возможно, именно он порекомендовал ее кандидатуру. Спасибо ему за это. Она, разумеется, выступит, прочитает свой очерк «Субботник».

Настя вернулась в класс. Клава сгорала от любопытства: зачем бригадир понадобился секретарю, да еще во время уроков? Но у преподавательницы химии — особы строгой и придирчивой — на уроке не пошепчешься. Хочешь не хочешь, набирайся терпения и томись до перемены!

В перерыв бригадой заявились к Даше Зерновой рассказать про новость и, что не менее важно, разузнать, можно ли Клаве без пригласительного билета сопровождать ударницу, призванную в литературу?

— Обязательно пустят, — отвечала Даша улыбаясь. — К сожалению, меня не будет, у меня партактив.

Шел второй день после похода в театр, а Настя больше ни разу не увиделась с Федором.

— По две смены в инструментальном вкалывает. Темпики! — отрапортовал Насте один из монтажников из бригады Коптева, встретив ее на улице. Затем, помахав на прощание рукой, закончил: — Пламенный привет вам, между прочим, просил передать бригадир. Получайте!

— И от меня взаимно! — весело прозвучало в ответ, хотя было досадно, что Федора не будет на ее выступлении.

Ни минуты не колеблясь, Настя отважно повернула от трамвайной остановки к заводоуправлению, где помещалась редакция. Она почти не сомневалась в добродушии Ивлева: не может он долго держать зла на нее!

— О-о-о, кто пожаловал к нам! — поднимаясь с места, закричал Володя, едва Анастасия открыла дверь в комнату литсотрудников. — Заходи, присаживайся, рассказывай, как живешь?

Настя прошла, села на пододвинутый стул, зорко подметив радостное смущение Ивлева при ее появлении.

— Вот приглашают... каким-то образом узнали обо мне! — заговорила она, вытаскивая повестку из ученического портфеля.

— Ну, это проще простого, ты же состоишь в литкружке, — отвечал Ивлев, с ласковым вниманием посматривая на девушку.

Звонили телефоны: городской и внутренний, заходила с каким-то делом машинистка, — Ивлев не брал трубки, а от машинистки отмахнулся.

Он рассказал Насте про литературную страницу субботнего номера газеты, в которой печатался ее очерк о первых трудовых навыках слесаря-фабзайчонка.

— Твоим очерком страницу открываю, — заметил Владимир и добавил: — Редактор не возражал, очерк ему понравился своей правдивостью.

В порыве благодарности Настя протянула Володе руку, и он пожал ее с таким выражением, словно получал награду.

— Послушай-ка, Настенька, а не тиснуть ли нам твою рожицу в газету, а? — вставая из-за стола, предложил Ивлев и вдруг, хлопнув себя по лбу, воскликнул: — Да, чуть не забыл! Нам из «Комсомольской правды» переслали анкету немецкой газеты «Молодой пролетарий». Просят ответить на несколько вопросов. Вот я и проинтервьюирую тебя! Между прочим, и фотографию туда требуют.

И не дожидаясь Настиного согласия, крикнул фотографу:

— Миша, зайди на минутку, дело есть!

Фотограф зашел, снял девушку, пообещал сделать карточки в срок.

— Да ты уж постарайся, пожалуйста, — попросил его Ивлев, вытаскивая из стола анкету перед несколько ошеломленной Настей.

«Нравится ли вам учиться на рабочего?» — зачитал первый вопрос Владимир. — Поставим — «да»? — спросил он.

— Да, — подтвердила Настя.

— Второй вопрос, — продолжал Ивлев: — «Как я представляю свое будущее после окончания ученичества?» Тут нам придется дать более развернутую картину. Про твое увлечение литературой упомянуть...

И он как истинный газетчик принялся записывать за Настей, на ходу корректируя фразы.

«Ловок!» — восхищенно думала Настя, припоминая свои интервью для «Пионерской правды». У нее такой хватки не было.

— Теперь про тебя будут знать в Германии, — дав девушке расписаться под анкетой, проговорил очень довольный Ивлев.

— Я вот о чем хочу спросить, — после затянувшейся паузы вновь заговорила она, — нельзя ли оповестить всех наших литкружковцев... Чем больше народу — тем лучше! — добавила она, думая в первую очередь о Коптеве.