Февральская сирень

— Леля, включи мозг. Ты же деловая женщина, к тому же привлекательная. В свободное от убийства собак время этот гад проводит тренировки по карате. Скажешь ему, что ты бы очень хотела привести к нему в секцию сына. Что он ботаник из лицея, которому нужен мужской пригляд. Что тебе рассказывали, что это лучший тренер во всей вселенной. В общем, придумай что-нибудь. Твоя задача — задержать его, пока все уйдут, и отвлечь его внимание от окна. А когда я появлюсь, ты должна будешь сделать еще одно дело. Видишь, там стул стоит. — Лелька кивнула. — Надо будет вставить его ножку в дверную ручку. Сможешь?

— Смогу. — Лелька засмеялась. — В своей школьной юности я проделывала это тыщу раз.

— Вот и прекрасно. Все, иди.

— А как ты собираешься туда попасть, да еще с Диком?

— В окно влезу.

— Ты его разобьешь? Народ же сбежится.

— Мадам, что у вас за бандитские наклонности! Я еще прошлой ночью штапики аккуратно вынул. Так что пока эта тощая горилла будет облизываться на твои аппетитные формы, я в лучшем виде выставлю стекло. Иди.

Снова утопая в снегу, Лелька послушно выбралась на дорожку и, обогнув здание, подошла к крыльцу. Выбегавшие на него шестнадцати-семнадцатилетние юноши были возбуждены совсем по-иному, чем те, которых она видела полчаса назад. Бушевавшая в них энергия была наполнена темной злой силой. Эти парни были готовы убивать и испытывали удовольствие, предвкушая это убийство. Убийство ни в чем не повинных собак. Лелька вздрогнула и ускорила шаг.

Торопилась она не зря. Когда она вошла в зал, в нем уже никого не было, кроме тренера, который натягивал куртку из кожзаменителя, явно собираясь уходить. Приблизившись к нему, Лелька встала так, чтобы он повернулся спиной к окнам.

— У вас ко мне дело? — спросил он. — Я уже ухожу.

— Да, Игорь Валерьевич. — Она вовремя вспомнила имя, которое накануне вечером выяснила у Максима, и лучезарно улыбнулась, выставив вперед свою выдающуюся грудь, обтянутую тонким трикотажем умопомрачительно дорогой кофточки. «Все-таки правильно я оделась, и каблуки тут очень даже в тему», — невольно подумала она. Тренер тут же «повелся» и уставился в ее вырез, невольно сглотнув. Острый кадык дернулся на тощей, плохо выбритой шее, и к горлу Лельки тут же подступила тошнота.

— Давайте, если коротко, — недовольно буркнул он, переводя взгляд с ее груди на ухоженное симпатичное лицо и оценивая бриллианты в ушах.

— Конечно, коротко, очень коротко, — жеманно засюсюкала Лелька, строя из себя сладкую дурочку. — Видите ли, уважаемый Игорь Валерьевич, в наше время женщине так тяжело одной, без мужской поддержки воспитывать детей. Особенно сыновей, ну, вы понимаете, о чем я. — Она в притворном волнении положила холеную руку на изящную шею и провела вниз, к груди. Хищно полыхнул еще один бриллиант, теперь уже на пальце, и тренер снова уставился на ее грудь, на которой застыла рука, чуть поглаживающая тонкую ткань, чтобы убрать несуществующую соринку.

— Э-э-э, понимаю. — Тренер уже несся в расставленный капкан, как осел за морковкой. Глядя чуть мимо его грязной, давно не стриженной головы (при виде таких голов Лелька, как парикмахер, испытывала нравственные страдания), она заметила, как беззвучно исчезло стекло в оконной раме, и, отвлекая его внимание еще сильнее, хотя это казалось невозможным, провела руками по изгибам своего роскошного тела.

— Простите меня, Игорь Валерьевич, я так волнуюсь, — пролепетала она и чуть повернулась, чтобы успеть броситься к стоящему у двери стулу.

— Я что-то потерял нить нашего разговора, — признался тренер и обернулся на стук, раздавшийся у окна. Под окном вставал с корточек неизвестный ему мужик, а прямо на него мчалась огромная овчарка, вызывая в памяти чудище из «Собаки Баскервилей». Знойная красотка, к которой он уже начал испытывать интерес, метнулась к двери, захлопнула ее и зачем-то вставила в ручку ножку стула.

— Что тут происходит? — фальцетом закричал он и захрипел, падая на спину под тяжестью чудища, которое тут же вцепилось ему в горло. — Помогите. — Это было произнесено уже шепотом.

— Бог поможет, — спокойно ответил Дмитрий, взяв второй стул и спокойно садясь рядом с распластанным телом врага. — Дик, ты не там держишь. Так он разговаривать не сможет. Любезный, сейчас он отпустит твое горло, но лучше тебе не издавать ни звука без моей команды.

— Почему? — прошипел несчастный, чувствуя, как ослабевает собачья хватка, и тут же замолчал, пронзенный ужасом, — теперь собачьи зубы аккуратно сомкнулись вокруг его гениталий.

— Потому, — спокойно ответил Дмитрий. — Молодец, Дик. Умница. Я понимаю, что тебе противно держать за яйца это немытое чучело, но ты уж потерпи. — Лелька у двери, не выдержав, засмеялась.

— Что вам нужно? — жалобно, но тихо спросил тренер, реально оценивая угрозу, исходящую от жуткой псины.

— Да уж не твои фамильные драгоценности. Сейчас я включу камеру на мобильном телефоне, и ты мне обстоятельно и в подробностях расскажешь, как ты организовал преступную группу для травли собак.