Фиалки на десерт

Ну и в конце: «Как у вас? Все здоровы? Привет бабуле и деду!»

В гости не звали. Прошло полгода, год. Все те же отписки и короткие разговоры по телефону. Мне казалось, что у него уже появился акцент.

– Митя! Когда мы увидимся? Ты не хочешь приехать?

– Мам, не могу! Новая работа, отпуск мне не положен. Надо немного подождать – здесь так! Потерять работу – самое страшное.

– Митя! Я очень скучаю!

– Мам, потерпи! Я же тебе все объяснил!

Кажется, раздражался. И опять меня не звал. Не слышал моего отчаяния.

Утешала, как ни странно, Светка.

– Ну что поделать! В определенном возрасте родители становятся детям не очень нужны! Надо просто смириться и перестать страдать.

Легко ей говорить…

А мама – как всегда.

– Конечно, Митька – гад! Ладно, приехать самому – нет денег. А позвать тебя? Нет, определенно, нахал! Вот, Таня! Это именно то, что я тебе говорила! Нужно иметь личную жизнь! Нельзя жить жизнью детей! А уж как вы умеете обижать и преподносить «приятные» сюрпризы – про это я просто не говорю! Все пережила с тобой – в полной мере!

В общем, утешила.

А тут еще пропал Богомолов. Точнее – умотал в очередную командировку. Сказал, что надолго. Насколько надолго? Не знает сам. В общем, хочешь – жди, а не хочешь… выходи замуж – ха-ха!

Очень смешно.

Мне, правда, тогда было совсем не до него. И его отъезд я почти не заметила. Или уже привыкла – уехал, приехал.

Я продолжала страдать.

А однажды – это было яркое, солнечное и очень радостное июньское утро – я вдруг решила: вот возьму билет и полечу! Вот так – возьму и полечу! В конце концов, я мать! И имею право увидеть своего сына! И наплевать мне на ваше приглашение! И наплевать на твою Женевьев. И на тебя, сынок, наплевать. Точнее – не наплевать. Точнее – не на тебя. Господи, я запуталась! И наплевать мне, что обещанного три года ждут! Я больше ждать не могу, не выдерживает сердце.

Подскочила, открыла ноутбук, заказала билет и тут же написала сыну, что вылетаю через два дня, встречай.

Такой решительности я у себя и не помнила – просто не тихая Таня, а Таня-смерч, ураган.

А потому, что не надо человека доводить до такого.

Ну и конечно, сынок перезвонил тут же:

– Мам, как это так – через два дня? Это что, послезавтра? Ну, мам… ты даешь! У нас тут такие дела! Я, например, в Осло улетаю в командировку. На неделю, между прочим! А Женевьев вообще лежит – ногу сломала! И встречать тебя некому! – И повторил с отчаянием: – Ну ты даешь, мам! Ты что, не могла с нами согласовать?

– Ага! – подтвердила я. – Даю! А если вашего согласования ждать, то вообще забуду, как выглядит мой единственный сын! И потом, я буду вам сейчас очень кстати! – Я даже рассмеялась. – Ты улетаешь, а твоя жена нуждается в помощи! Вот тут и я подоспею! Разве не так?

Митька молчал. А потом выдавил, процедил еле слышно:

– Ну, разве что. Только кто тебя встретит?

– Да разберусь, – я старалась казаться беззаботной. – Как-нибудь доберусь, не с луны же свалилась.

На том и закончили. А на реакцию сына я решила внимания не обращать. Так будет лучше.

Мама, конечно, взбудоражилась:

– Летишь? А почему такая срочность? Почему не посоветовалась с нами? Ну ты, Таня, как всегда – сама себе режиссер! Только что получается от твоих экспериментов… А Митька? Он вообще как отреагировал на это твое выступление?

А потом успокоилась и через минуту заверещала про подарки:

– Как не купила? Совсем? Ну, ты, милая, в своем обычном репертуаре – сначала делаешь, а потом думаешь!

Ну и решили – спасибо, кстати, маме за идеи: коробку фирменного московского шоколада, сейчас фабрики вернулись к старым традициям. Дорого, но достойно и вкусно. Пару банок икры – конечно, красной. Вкус черной давно все забыли. Кильку балтийскую пряного посола, круглый черный, буханка бородинского. Ну, что там еще? В смысле – из местных специалитетов? Вспомнили еще, что Митька любил батончики соевые – дрянь, конечно, но что есть, то есть. И овсяное печенье.

– А невестке? – вспомнила мама. – Что ей, бесценной нашей?

Ох, задача. Ну и сообразили – павловопосадский платок и духи. Духи всегда пригодятся.

– Француженке – духи? – возмутилась Светка. – Ну вы совсем одурели! Тем более что все духи наши левые. Все – подделка! Купи платок, и все! Перебьется ваша красавица! Не заслужила.

Светка права – не заслужила.

На следующий день я моталась по магазинам. А назавтра начала собираться.

Пришло письмо от Митьки – встретит тебя Жан-Луи, брат Женевьев. Фотка прилагается.

Жан-Луи так Жан-Луи. Какая мне разница. Но было приятно, что все-таки сынок обо мне позаботился.

В Шереметьеве я присела в «Шоколаднице» выпить кофе и съесть булочку. Цены, конечно… Но – отпуск, гулять так гулять! В конце концов, я еду в Париж, и мелочиться мне не пристало.

В самолете закрыла глаза, пытаясь уснуть. Но сон не шел – перед глазами стоял Богомолов, наша последняя встреча. В последнее время, погрязшая в своей обиде на сына, я почти не вспоминала о нем. Хотя нет, вспоминала, но та, другая боль застила эту – проблемы с детьми всегда важнее проблем с мужиками, старая истина.