Фиалки на десерт

– Нет запаха больницы! Как это здорово!

Леля тихо вышла из комнаты, прикрыла дверь и подумала: «Все я сделала правильно. Галочка умница! Ох как же нам повезло!»

Теперь с совершенно спокойным сердцем можно ехать в Москву, чтобы решать все дела. Разруливать. Приводить в порядок. Зарабатывать деньги для дочери и для мужа, своих самых любимых и самых родных. Может быть, это и есть пресловутое женское счастье?

Самой стало смешно.

Улетала Леля тем же вечером, совсем поздно, почти в ночь.

В самолете почувствовала такую усталость, что тут же закрыла глаза, предварительно объяснив стюардессе, что будить ее не надо – ни на перекус, ни на что прочее. Только по прилете, строго за десять минут.

Так все и вышло, правда, проснулась сама, как только услышала призыв пристегнуть ремни.

В Москве уже вовсю лежал снег – огромные сугробы вдоль шоссе были похожи на уснувших белых медведей. Помощник Вова, встретивший ее, без остановки, с каким-то садистским упоением вещал про «дикие, страшные, Лариса Александровна, проблемы» и наконец выдал всю горькую правду.

Нервы сдали, и она потребовала, чтобы он замолчал.

Вова обиженно хмыкнул и еще крепче вцепился в руль.

Так и доехали молча. У дома она сухо кивнула и отказалась от предложения донести чемодан.

Вова пробовал возражать:

– Как это вы, Лариса Александровна, сами?

– Я всегда сама! – ответила она. – А ты не заметил? – И быстро зашла в подъезд, не дожидаясь ответа.

Дома было хорошо. Нет, дома было замечательно! Леля включила все люстры, все торшеры и бра и долго ходила по комнатам, любуясь любимой квартирой.

Ах, как же было уютно, красиво, тепло и душевно! Свой дом!

Потом она пила чай на кухне, найдя в шкафчике немолодое, почти каменное овсяное печенье, намазав его сверху земляничным вареньем – спасибо домработнице Соне, как пригодилось! После чая отправилась в душ и долго стояла под сильной струей горячей воды – тоже счастье, да какое! В собственной ванной!

Легла, когда на часах уже было почти семь утра и за окном чуть – чуть, почти неслышно, стал пробиваться пока еще мутный и слабый рассвет. До настоящего было еще далеко – что делать, ноябрь!

Проснулась в десять, бодрая, полная сил. Выпив кофе с остатками печенья, накрасилась, быстро оделась в рабочий костюм: юбка, пиджак, светлая блузка. От «цивильного» она отвыкла – брюки, джинсы, свитера и кроссовки были одеждой последних тяжелых месяцев. Главный девиз – удобство, не до красоты.

Соне решила не звонить: как-нибудь сама разберется, обед ей не нужен, продукты купит по дороге с работы.

Спустилась в гараж, завела машину – и рванула. Вперед! Через полтора часа была на работе: строгая, собранная, подтянутая. «Невозможно деловая», – усмехнулась Леля, поймав свое отражение в стеклянной двери. Невозможно деловая и готовая ко всему – к любым трудностям, проблемам, поворотам судьбы.

«Сильная женщина плачет у окна», – вспомнила слова песни.

А ни фига! Ни фига не плачет! Сильная женщина встает и идет! Потому что, кроме нее, это никто не сделает.

Проблемы, конечно, оказались огромными, как она и предполагала. Сначала навалились страх, ужас: «А вдруг не разрулю?» Но никаких «вдруг». Уже к вечеру, выпив чашки три крепкого кофе – спасибо заботливой помощнице Юлечке, – стала потихоньку соображать, что да как. И все постепенно вставало на свои места. Вернее, не то чтобы, конечно, вставало, до этого было ох как далеко! Просто появилась стратегия. А это означало, что потихоньку Леля стала понимать, как и куда ей нужно двигаться. Вот это главное, это определяющее: сначала стратегия, а уж потом – тактика! С тактикой всегда проще – инструментов устранения проблем не так уж много, и все они знакомы.

Вызвала Вову, томящегося в своей конурке. Тот был похож на красноглазого и испуганного кролика. В который раз пришла мысль Вову заменить. Но у этого самого красноглазого Вовы имелось одно ценнейшее качество – он был честным. А когда первый испуг у него прошел, он стал предлагать кое-что вполне разумное и даже мудрое, и это значительно упрощало ее многоступенчатые ходы. Вова умел еще и нестандартно мыслить.

Потом позвали бухгалтера Раису Семеновну. Та тоже маялась у себя в бухгалтерии – тетка немолодая, старше Лели лет на восемь, но опытная и ответственная. К тому же тоже человек кристальной честности. Где такую найдешь в наше-то подлое время? Вот и терпела Раису со всеми ее капризами, подскоками давления, тремя внуками. (Олька, Колька и Полька, надо же так назвать, а?) Про эту троицу Раиса могла говорить без устали и все собиралась на пенсию. Пугала? Да нет, просто устала, и это было понятно. Сидеть бы толстой и уютной Раисе с внуками и варить густые борщи. Ан нет, приходилось работать: муж – пенсионер, зять зарабатывает мало, дочка торчит дома – трое детей. Раиса была предана Леле, как Савельич Петруше Гриневу или как библейский Елеазар, слуга праотца Авраама.