Фиалковый венец

- Наши гости пришли поговорить со мной о празднике. - Голос Конона вдруг снова стал резким. - А теперь, почтенный старец, не скажешь ли ты, сколько вам от меня нужно денег? Последние годы я не интересовался театральными представлениями, но я готов дать столько, сколько требуется. - Спасибо. Ты очень добр, - ответил дядюшка Живописец и с тревогой повернулся к Алексиду. - Э… я поручил моему внучатому племяннику записать главные расходы.

- Вот список, - сказал Алексид, вынимая свиток из складок хитона. - Двадцать четыре человека хора, причем корифей получает двойную плату. Один флейтист. Ну, а главным актерам платит архонт. Нам повезло с жеребьевкой: все три актера очень хорошие - Дион и…

- Боюсь, что их имена мне ничего не скажут, - быстро перебил его Конон. - Не помню, когда я в последний раз был в театре.

- Шесть лет! - внезапно сказала его жена. - Ты ведь знаешь, прошло шесть лет…

- Читай свой список дальше! - приказал Конон, и лицо его совсем помрачнело.

Алексид послушно продолжал:

- Нужны будут еще и костюмы для актеров. Я полагаю… то есть мой дедушка полагает, что их следует сделать попестрее. Поярче. Нужны будут хитоны, плащи, чулки, котурны, маски, накладные животы для толстяков… И еще особый костюм для самого Овода, а потом у нас есть «корова» с двумя людьми внутри…

- Как вы это сделаете?

- Ну, ведь есть ремесленники, которые изготовляют актерские маски и все остальное.

- Больше ничего не потребуется?

- Это главные. Потом, конечно, могут быть какие-нибудь непредвиденные расходы.

- Да-да, он записал все, что я ему говорил, - вмешался дядюшка Живописец, решив, что слишком долго оставался в тени.

- Сколько же на это потребуется денег?

Алексид назвал цифру, бросив на Конона неуверенный взгляд. К его большому облегчению, тот сказал:

- Это немного. Не ограничивайте себя понапрасну. Пусть все будет сделано как следует.

- Ты очень щедр, - сказал дядюшка Живописец.

- Я ведь не смогу взять свои деньги в могилу, не так ли? Для чего же мне их беречь? - проворчал Конон. - Я велю моему управляющему, чтобы он выдал вам, сколько нужно. А если понадобится еще, дайте мне знать.

Они встали, и Конон, положив руку на плечо Алексида, сказал дядюшке Живописцу:

- Ты, наверно, будешь очень занят, а от Афин сюда путь не близкий. Можешь вместо себя посылать внука. Я буду рад его видеть.

- Спасибо, - с немалым облегчением ответил дядюшка Живописец. - Так, конечно, будет удобнее.

Солнце уже садилось, когда Конон вышел проводить их и указал тропку, по которой можно было пройти прямо через поля, сильно сократив дорогу. Небо на западе пылало багрянцем, и на этом фоне ели, кипарисы и далекие горы казались совсем черными.

- А он неплохой человек, если к нему присмотреться, - сказал Алексид, когда они отошли так далеко, что Конон уже не мог их услышать.

- Я все стараюсь вспомнить, что я такое о нем слышал в давние времена, когда он еще был молод, - пробормотал дядюшка Живописец. - Да-да, вот и его жена тоже… Наверно, это тот самый…

- Какой «тот самый»?

- Помнится, один Конон удивил всех, женившись не на молоденькой девушке, а на своей ровеснице - им обоим было уже под тридцать. Они любили друг друга, а не были сосватаны родителями, как это обычно делается.

- У них были дети?

- Не могу тебе сказать. Во всяком случае, долгое время детей у них не было - я знаю это потому, что они очень сильно горевали из-за своей бездетности. А что было дальше, сказать не могу.

- Наверно, все-таки у них был ребенок, - заметил Алексид. - Судя по их разговору.

- Не знаю, не знаю, - отозвался дядюшка Живописец со стоном, так как его старые ноги уже сильно разболелись от таких непривычных трудов. Однако, когда они приблизились к большой дороге, Алексид получил ответ на свой вопрос. Под темными елями поблескивал в сумерках белый мрамор скромной гробницы. Он сумел разобрать надпись на ней:

Путник, замедли свой шаг.
Я, Ликомед, здесь покоюсь,
Конона сын, осенен зеленью темной ветвей.
Девять я сладостных лет пробежал по холмам и по долам,
Ныне же кончен мой бег, ноги недвижны мои.

- Теперь я припоминаю, - тихо сказал дядюшка Живописец, - он умер от лихорадки. Да, да, так оно и было. Очень его жалко.

Алексид долгое время шел молча. Теперь он понял, почему Конон шесть лет не был в театре.

…Репетиции начались через несколько дней - как только актеры получили списки своих ролей и был нанят хор из двадцати четырех человек. И тут-то Алексид убедился, что именно хор доставит ему больше всего хлопот. Актеры были достаточно опытны, и он не сомневался, что они сумеют декламировать с должной выразительностью и сами придумают много смешных штук. Актеров выло всего трое на семь действующих лиц - младший играл сразу четыре второстепенные роли, - так что можно было не заботиться о том, как размещать из на сцене. Алексиду оставалось только представить из самим себе и надеяться на лучшее.