Фиалок в Ницце больше нет

– У него родился сын. Но, увы, с болезнью «хрустального человека», то есть с хрупкими и склонными к постоянным переломам костями. Это генетическое заболевание, вылечить его нельзя, можно только облегчить жизнь ребенку и дать ему шанс вырасти, но для этого нужен медицинский уход и, соответственно, деньги.

– Ты хочешь ему дать наших? – спросила Саша, понимая, что семейные разборки придется отложить. – Я не против, это отличная мысль, Илюша…

Как давно она не называла его Илюшей?

С тех пор, как он начал пить. А пить он начал, потому что…

Потому что не мог творчески реализовать себя.

А творчески реализовать себя Илюша не мог, потому что она запрещала.

Она виновата в том, что ее муж-диабетик пьет?

– Я так и знал, что ты согласишься! – Илья, уколов ее бородой, чмокнул в щеку. – Но это не просто долгоиграющая, а постоянная история. Им сначала нужны деньги на ряд операций, а также на послеоперационный уход. Увы, Родригес со своими панно не преуспел.

– Я же сказала, что мы дадим, – повторила Саша, а муж, наконец заметив пустые бутылки на столе, хихикнул:

– Ты что, в одиночку наклюкалась и выпила все пять? Ну ты даешь!

И как ни в чем не бывало продолжил:

– Мы не сможем давать ему постоянно, потому что деньги закончатся. И вообще, я подумал: одно дело – помочь одному ребенку, а другое, к примеру, поддерживать фонды и центры, которые спасают многих. А болезней так много!

И, отодвинув решительным жестом бутылки, уселся на стол.

– Ты хочешь всех поддерживать? – спросила Саша. – На всех нашего миллиона, увы, не хватит.

– Ну да, одного не хватит, а нескольких?

– У нас только один! И то уже не миллион.

– А могло бы быть больше, гораздо больше. И мы истратили бы их не на себя, а на тех, кому нужна помощь. Ну, наверное, и на себя тоже, но в меру. Палаццо в Венеции мы же покупать не намерены, стометровую яхту тоже, и колье из желтых бриллиантов тебе вроде не требуется.

– Нет, не требуется. И из розовых, кстати, тоже, – подтвердила Саша, абсолютно равнодушная к украшениям любого рода – кроме обручального кольца, подарка мужа.

– Вот видишь, а мне не нужны все эти гоночные автомобили и спортивные самолеты. Или охота на слонов. Или вино урожая 1802 года.

Одна из бутылок, им задетая, упала и, звеня, покатилась по полу. Саша подняла ее и поставила обратно.

Это к вопросу о вине.

– А, это те, что я в мусорный бак положил? А чего ты их вынула? В углу мастерской, разбираясь, нашел и решил выбросить – от прежних хозяев остались.

Саша окаменела: он говорил правду или сочинял?

– Так вот, подумай, мы бы имели возможность не только нашему сыну помочь, но и другим детям. Большому количеству других детей. Но это возможно, если у нас будет много денег. А мы можем сделать так, чтобы они у нас были: ты и я.

Вот ведь змей-искуситель.

– Ты опять за старое? Я же сказала – нет.

Ее взгляд тянуло к пустым бутылкам. Такая честная и принципиальная (и лихо одурачившая герра профессора, богатого японца и главу аукционного дома – потянет лет навскидку на пять-шесть: хоть не в российской колонии строгого режима, а в комфортабельной французской тюрьме), она обрекала мужа на то, чтобы компенсировать отсутствие возможности заниматься любимым делом алкоголем.

А если любимое дело – подделывать известных мастеров?

Значит, так и есть.

– А Родриго со своей женой, Сильвией, нас к себе на ужин пригласили! Вместе с Иваном Ильичом.

– Когда?

– Да вот сегодня! Так что собирайтесь, мы к ним пешочком прогуляемся, они до сих пор живут в одной из квартир виллы Арсон…

Муж рассчитал все точно: разговор с жизнерадостным Родриго, его прелестной, снова беременной женой и в особенности их первый отпрыск, Родриго-младший, ангелоподобный мальчишка, страдавший болезнью «хрустальных людей», или несовершенным остеогенезом, заставили ее передумать.

Тем более что Саша знала: она и хотела, но боялась.

Одно дело – сделать это раз (ну, два, если быть честной – три), и совершенно иное – заниматься этим всю жизнь.

А Илья не мог не рисовать, ему требовалось это как воздух.

Была теплая средиземноморская ночь, стрекотали цикады, где-то мяукнул кот. В вышине горела луна и сияли звезды, прямо как в «Звездном небе» Ван Гога.

Ван Гога!

Муж, прижимая к себе безмятежно спящего Ивана Ильича, восхищался отменной латиноамериканской кухней, блюда которой они отведали в гостях, а Саша вдруг сказала:

– Ты прав, мы поможем им. Точнее, мы будем помогать им постоянно – столько, сколько потребуется.

Муж в волнении взял ее за руку:

– Значит, ты передумала? Все-таки да?

Да… Нет, нет, нет!

Саша медленно произнесла:

– Да, мы им поможем, и другим тоже. Поэтому условие: половина того, что получаем, идет на помощь детям.

– Да конечно же, Саша! Может, шестьдесят на сорок? Мне все равно, потому что на хорошую жизнь нам все равно останется, а так хоть кому-то поможем.

Ну да, робин гуды мира искусств. Точнее, граф и графиня Монте-Кристо.

Присвоившие себе чужие сокровища.

Ну или остапы ибрагимовичи бендеры.