Фиаско

Темный океанический фон ухудшил видимость. Только по-прежнему сыпались красные мигающие цифры дальномеров и сообщали о положении «Гавриила». Загонщики брали его с четырех сторон. Они были уже рядом. И тут окно в тучах вдруг раздулось, словно планета выросла, как гигантский надувной шар, гравиметры резко затрещали, мониторы на мгновение почернели, и изображение появилось вновь. Воронка окна снова была маленькой, далекой и абсолютно пустой. Стиргард не сразу понял, что произошло. Посмотрел на дальномеры. Все они мигали красными нулями.

– Всыпал им, – произнес кто-то с ожесточенной удовлетворенностью. Кажется, Гаррах.

– Что случилось? – спросил Темпе.

Стиргард понял все, но молчал. Он был полон каменного предчувствия, что, хотя он и будет возобновлять попытки, они скорее погубят корабль, чем вынудят квинтян к контакту. С минуту он взвешивал, уже отвлекшись от этого первого столкновения, – продолжать ли далее намеченную программу, словно издалека слыша взволнованные голоса в рубке.

Ротмонт пытался выяснить, что же сделал «Гавриил», план этого, по-видимому, не предусматривал. Он смял пространство вместе с преследователями сидеральным сжатием.

– Но у него не было сидератора? – удивился Темпе.

– Не было, но мог появиться. У него же был тераджоулевый двигатель. Он дал обратный ход коротким замыканием и таким образом всю мощность, служащую для создания тяги, разрядил на себя. Хитрый фокус. Это был покер, а «Гавриил» превратил его в бридж. Пошел самым сильным козырем. Нет масти выше, чем гравитационный коллапс. Поэтому и не дал себя поймать…

– Постойте. – Темпе уже начал догадываться, что произошло. – У него это было в программе?

– Откуда? У него были только тераватты в аннигиляционном двигателе и полная автономия. Он сыграл ва-банк. Это же машина, мой дорогой, а не человек, так что это не было самоубийством. Согласно главному заданию, он мог допустить манипуляции с собой, но только после посадки.

– А не могли бы они вытащить из него тератрон после посадки? – поинтересовался Герберт.

– Каким образом? Вся кормовая ступень вместе с тератроном должна была расплавиться при прохождении атмосферы. Как только начал бы плавиться статор, внутреннее давление разорвало бы полюса и все вместе с агрегатами пошло бы в распыл. И без малейшей радиоактивности. Сесть должен был только верхний носовой модуль для дружеских бесед с хозяевами.

– Черт бы побрал такую работу! – возмутился Гаррах. – Мы же считали, что их ракеты не могут развивать при ускорении такую мощность! «Гавриил» должен был пролететь через их спутниковую мусорную свалку, как пуля из карабина сквозь рой пчел, и аккуратно сесть.

– А почему он не сжег свой двигатель, когда его догоняли? – спрашивал врач.

– А почему курица не летает? – Ротмонт дал волю раздражению. – Чем бы он мог расплавить тератрон? Ведь энергию для сжигания тяговой ступени он должен был взять извне – из атмосферного трения! Так его спроектировали. Вы этого не знали? Вернемся к середине игры. Он либо удрал бы от них, на что уже вообще не было шансов, либо они схватили бы его в вакууме, затянули на орбиту и разобрали. Если бы они погасили ему тягу и он только тогда сделал замыкание, произошел бы взрыв, но тороид с полюсами мог уцелеть. Этого нельзя было допустить, поэтому он выстроил черную дыру с двойным горизонтом событий, всосал в себя этих преследователей при помощи коллапса – когда внутренняя сфера западала, наружная разбегалась, ибо в этом масштабе квантовые эффекты приравниваются к гравитационным. Пространство искривилось – поэтому мы увидели Квинту, как через увеличительное стекло.

– Это и в самом деле не было запрограммировано? Этой возможности не было даже в проекте? – спросил молчавший до сих пор Араго.

– Нет! Не было! Но к счастью, у машины оказалось больше разума, чем у нас! – Ротмонт не скрывал гнева, вызванного этими вопросами. – Она была безоружна, как младенец! Хотя тератрон «Гавриила» и не предназначался для гипертермического производства коллапсаров путем короткого замыкания, мы могли бы с легкостью вывести это из самой конструкции. Ясно, могли бы, если уж «Гавриил» дошел до этого за несколько секунд.

– Сам?

Это слово монаха окончательно вывело Ротмонта из себя.

– Сам! Сколько раз еще повторять? Ведь у него был световой компьютер в четверть мощности GODа! Святой отец за пять лет не осмыслит столько битов, сколько он за микросекунду. Он осмотрел себя, констатировал, что может обратить поле тератрона и при замыкании полюсов получится мононуклеарный сидератор. Правда, едва создавшись, разлетится, но одновременно с коллапсаром…

– Это можно было предвидеть, – заметил Накамура.

– Если ты пойдешь с тростью на прогулку и на тебя нападет бешеная собака, то можно предвидеть, что ты дашь ей по черепу, – ответил Ротмонт. – Просто удивительно, как мы могли быть такими наивными! Во всяком случае, все кончилось хорошо. Они показали свое гостеприимство, а «Гавриил» доказал, что оценил его. Конечно, можно было его снабдить обычным саморазрушающим зарядом, но командир этого не захотел…