Фидель Кастро

В первой половине 1968 года громко заявила о себе Ассоциация ветеранов интервенции в Заливе Свиней, или «Бригада 2506». С марта по июль в эмигрантской прессе регулярно публиковались материалы о деятельности этой ассоциации. Для пополнения своей казны бригада выпустила «специальные боны Освободительной армии» достоинством в 1,2 и 4 доллара, которые должны были рассылаться по адресам кубинских эмигрантов. 14 июня 1968 года на стадионе в Майами «Бригада 2506» провела массовый митинг. На нем присутствовало от 10 до 15 тысяч кубинских эмигрантов. Лидеры бригады призвали к оружию и раздали бланки для записи в ряды создаваемой «армии». Идею бригады поддерживало более 50 эмигрантских организаций. 14 августа 1968 года в газетах «Нью–Йорк таймс» и «Майами геральд» появилось сообщение о том, что полиция штата Нью–Джерси совместно с федеральной полицией захватила склад оружия и военного снаряжения (полтонны динамита, автоматы, слезоточивый газ и прочее на ферме в Фрелинг–хайсен Тауншип, 9) в 60 милях к западу от Нью–Йорка. Арестован владелец фермы Майкл де Каролис, 32 лет, который сообщил полиции, что тренировал снайперов, которые должны были проникнуть на Кубу и убить Фиделя Кастро. По предположению полиции, склад имел отношение к «Бригаде 2506»[534] .

Впрочем, вскоре стало понятно, что слова Никсона о том, что «он решит проблему Кастро», были всего лишь предвыборным обещанием. КГБ информировал Кремль о том, что «основой политики США в отношении Кубы остается политика, принятая после кубинского кризиса и исходящая из того, что прямые военные действия против Кубы создали бы серьезную опасность для всеобщего мира. В долгосрочном плане, как отметили источники, США считают возможным „освободить Кубу от Кастро“ <…> Уже сейчас у американского правительства имеются данные об укреплении антикастровских сил на острове, которые могли бы стать костяком партизанского движения. По имеющимся данным, Никсон понимает опасность прямого вовлечения США в военные действия против Кубы»[535].

Фидель Кастро не собирался идти на какие–либо уступки американцам и категорически отказывался вступать в переговоры о нормализации кубино–американских отношений. Тем более что о Никсоне у Кастро сложилось весьма неблагоприятное впечатление еще со времени их первой встречи в США в апреле 1959 года.

Говоря о кубино–американском противостоянии в конце 1960–х годов, нельзя не отметить одну существенную деталь. В первые годы после революции основной силой, подталкивающей Белый дом к агрессии против Кубы, было могущественное бизнес–лобби, потерявшее там свои капиталы. Но к концу 1960–х годов ситуация поменялась коренным образом. Американские промышленники и банкиры, собственность которых в свое время была национализирована на Кубе, к этому времени уже восстановили свои потери от национализации. Произошло это за счет средств американского государственного бюджета, так как владельцам национализированного на Кубе имущества было разрешено в течение нескольких лет платить меньшую сумму налогов. Таким образом, большинство крупных американских бизнесменов и компаний получили достойную денежную компенсацию за свои убытки.

Теперь на первый план в подталкивании Белого дома на силовые действия в отношении Кубы стали выходить набиравшие вес в политической жизни Америки радикальные кубинские эмигранты, которые жили мечтой о свержении режима Фиделя Кастро. Не менее значим был фактор Центрального разведывательного управления США, которое, всякий раз терпя неудачу в попытках физически устранить Фиделя, получало очередную порцию упреков в беспомощности от Белого дома. Все это говорило о том, что в самих США не была выработана четкая позиция по отношению к Кубе.

Фидель много лет спустя вспоминал, что американцы постоянно выдвигали какие–то условия революционному правительству: «Претензии североамериканцев к Кубе были различны, они постоянно менялись, и каждый раз от нас требовали чего–то нового. Вначале нам надо было отказаться от социализма; позже порвать все отношения, как экономические, так и остальные, с СССР. Они каждый раз посылали новое требование после того, как нас изолировали; после Октябрьского кризиса они искали новых проблем. Почти всегда были требования в отношении Латинской Америки, где тогда шли войны за независимость: Куба должна была прекратить любую поддержку революционерам <…> Мы – островная страна, и чем больше Соединенные Штаты хотят нас изолировать, тем больше мы связываемся с остальным миром»[536].

Ссора сразу с двумя могущественными державами для маленькой страны была самоубийственной. Кастро отмечал, что 1968 год стал самым тяжелым в истории революции.

Конечно, это было обусловлено и внутренними трудностями, и серьезными трениями с Москвой. Скорее всего, благодаря советским дипломатам и разведчикам, работавшим на Острове свободы, властная советская элита не отвечала «строптивому Фиделю как следует». Они сумели увести его и Кубу из–под «идеологического огня», исходящего со стороны соответствующих структур ЦК КПСС.