Фидель Кастро

Однако несмотря на возникшие ожидания, дважды откладываемый четвертый Съезд кубинской Коммунистической партии в октябре 1991 года не смог составить каких-либо долгосрочных экономических реформ. «Свободные фермерские рынки», существовавшие в начале 80-х гг., вновь не создавались, разрешался только очень ограниченный круг частных предприятий, индивидуальных и кустарных. Но с углублением кризиса режиму пришлось объявить о дальнейших мерах реформ. Было реорганизовано производство сахара на государственных сахарных плантациях, сократили рабочую силу и ввели вознаграждения в виде материальных стимулов и небольших отрезков земли. В июле 1993 года было, наконец, легализовано внутреннее использование доллара после года бешеных обменов на черном рынке. К тому же эта мера применялась для большего контроля над увеличивающимся кризисом экономики и для прихода необходимой твердой валюты от эмигрировавших кубинцев, чтобы стимулировать производство[220]. Частные предприятия с сотней дополнительных родов занятий, уже подпольно процветавшие, были разрешены, а государственные фермы перешли в собственность коллективов. В начале 1994 года Кастро объявил о денежной реформе, исключающей государственные субсидии на целый ряд товаров и услуг, а также введении прогрессивного налогообложения и принятии конвертируемой валюты.

После разрушения особых отношений с Советским Союзом экономическая стратегия кубинского руководства основывалась на достижении выхода кубинской торговли на капиталистический рынок. Это следовало выполнить без каких-либо фундаментальных реформ внутренней экономики, с помощью нахождения новых выходов для традиционного кубинского экспорта, такого как сахар, никель, цитрусовые и табак, расширения туризма и продажи высоко оцененных биотехнологических продуктов, разработанных в кубинских лабораториях. Всю эту деятельность сковывали проблемы: продолжающееся эмбарго со стороны США сделало трудным поиск новых торговых партнеров, соседние экономики производили такой же круг традиционного экспорта, производство сахара и никеля зависело от импорта топлива, запасных частей и технологий, что Куба с трудом могла себе позволить, и молодая фармацевтическая промышленность Кубы вряд ли могла конкурировать на международном рынке с многонациональными фирмами, обладающими гораздо большими ресурсами для исследования и развития.

На самом деле, экспорт нуждался в привлечении иностранного капитала и «ноу-хау» для конкурирования на мировом рынке. Для этой цели режим поощрял рост совместных предприятий с иностранным капиталом. К середине 90-х гг. больше сотни важных совместных предприятий различных видов находились в действии, в основном в туристическом секторе. Куба обеспечивала кадры и инфраструктуру, а иностранные фирмы — технологию и рынок[221]. Кастро, всегда находившийся в центре принятия экономических решений, принимал участие в переговорах, которые часто проводились секретно, так как опасались, что давление Вашингтона может оттолкнуть иностранных инвесторов[222]. Растущее присутствие иностранных фирм означало, что Куба имеет 4 различных типа экономики: процветающая теневая экономика, обеспечивающая около 60 % основных потребностей населения в продуктах; независимый замкнутый экспортный сектор; потребительский рынок в твердой валюте, открытый для тех, у кого есть доллары; и национализированное хозяйство, с характерной низкой производительностью и строгим нормированием и, в основном, полагающееся на добровольный труд[223].