Фигура легкого эпатажа

— Понятно, — кивнула я. — А скажи, не говорила ли ты Антоновой, где работают члены твоей семьи?

— А разве это секрет? — понеслась в атаку Лиза. — У нас маньяков или пьяниц нет, стесняться некого: хирург, журналистка, сотрудник рекламного агентства…

— А про меня тоже наболтала? Выложила о частном детективном агентстве?

— Я что, похожа на дуру? — обиделась Лизавета. — Очень хорошо соображаю, что, когда и кому говорить можно!

— Значит, обо мне промолчала?

— Ну… не совсем, — залебезила Лиза, — обтекаемо тебя представила.

— Как?

— Немного соврала, — призналась Лиза, — сказала Лаурке так: «Лампа официально нигде не служит, но на самом деле получает хорошие деньги».

— И одноклассница не поинтересовалась, из какой финансовой речки неработающая Лампа ведрами черпает благополучие?

— Э… э…

— Значит, спросила. А ты что ответила?

— Я тебя не выдала, — жалобно пропищала Лизавета. — Говорю же, что обтекаемо сформулировала: «Лампуша улаживает всякие деликатные проблемы, исполняет чужие поручения, справляется с делами, которые никому не по плечу».

Глава 17

Около часа дня я вошла в здание школы, где учится Лизавета, и наткнулась на тощую тетку в темно-синем костюме.

— Куда прете? — «ласково» осведомилась она.

   — Хочу посмотреть расписание, — спокойно ответила я.

— В дневнике у своего ребенка изучайте, — еще сильней посуровела мадам.

— Очень хорошо знаю, что у девочки физкультура, — мирно продолжила я, — только моя дочь из-за проблем со здоровьем освобождена от прыжков и бега, а…

— Нельзя по школе в обуви ходить, — перебила меня педагог. — Глистов нам принесете на ногах.

Я временно лишилась дара речи. А как бы вы возразили на выдвинутый аргумент? Сообщили бы, что кишечные паразиты в мороз гибнут?

— Если нужно вызвать ученика, объявляйте по радио, — довершила выступление училка.

— Это как? — удивилась я.

— Ступайте в рубку и просите радиста. Услуга стоит пятьдесят рублей.

— И куда идти? — обрадовалась я.

— По лестнице на третий этаж.

— В сапогах?

— Хотите босиком?

— Нет, конечно, но вы только что говорили про глистов, — не к месту напомнила я.

— Вы же по делу, — скривилась тетка, — и за деньги, следовательно, имеете право. Вот просто так — к примеру, в библиотеку — нельзя.

Пораженная до глубины школьными порядками, я поднялась на третий этаж, увидела дверь с надписью «Радиоузел» и наткнулась взором на паренька чуть старше Кирюши.

— Объяву сделать? — обрадовался он. — Ща нарисуем. Только сначала баклана в кудрях давайте.

   — Кого? — удивилась я.

Ей-богу, в учебном заведении творится нечто невообразимое. Паренек усмехнулся, потом вынул из сумки кошелек, вытащил из него стодолларовую купюру и, ткнув грязным пальцем в портрет, смотревший с ассигнации, пояснил:

— Во, баклан в кудрях. Или не видали такого?

— Насколько знаю, услуга стоит пятьдесят рублей, — твердо заявила я.

Парень с самым недовольным видом вернул ассигнацию на место, придвинул к себе микрофон и спросил:

— Ну, чего говорить?

— Лауру Антонову просят срочно подойти к радиорубке.

«Диджей» откашлялся, щелкнул тумблером и скороговоркой бормотнул нечто типа:

— Луруантовапросяподокрубру!

Потом он вернул рычажок в исходное положение и лениво протянул:

— Усе. Ступайте. Нельзя в рубке посторонним находиться. Приказ Александра Григорьевича, директора.

— Вам придется повторить объявление, — возмутилась я. — Причем сделать его следует четко, ясно, членораздельно, а не бубнить, словно на вокзале.

— Нет проблем, — без капризов согласился юноша и сделал выразительный жест указательным и большим пальцами.

— Уже заплатила, — напомнила я.

— За один раз.

— Вы с ума сошли! Пролаяли нечто непонятное!

— Кому надо — поймет.

— Скажите снова.

— Полтинник, — уперся радист. — И вообще, я сразу предложил: гоните баклана в кудрях, тогда хоть до утра талдычить стану, с выражением.

— Вымогатель! — рассердилась я.

— Ну и ступайте отсюда, пока охрану не позвал, — скорчил рожу радист.

Кипя от возмущения, я вылетела из рубки, горя желанием немедленно отправиться к директору и потребовать от Александра Григорьевича объяснений. При прежнем руководстве в учебном заведении царили совсем иные порядки. Впрочем, может, новый педагогический начальник не в курсе прайс-листа на услуги радиорубки?

— Здравствуйте, — послышался тоненький голос.

Я вздрогнула, повернула голову и увидела болезненно полную девочку, одетую в бесформенный балахон темно-серого цвета. Несчастный ребенок явно болен! Кожа на лице имела землистый оттенок, под глазами чернели синяки, а губы были фиолетового оттенка. Хотя, похоже, наивная девочка решила приукрасить себя и воспользовалась совершенно не подходящей для нее косметикой. Интересно, куда смотрит мать толстушки? Сначала позволила дочери разъесться до чудовищных размеров, а теперь не желает помочь ребенку привести себя в порядок.

— Я Лариса Антонова, — представилось несчастное существо, — по радио попросили сюда прийти. Это вы меня звали?

— Да, деточка, — ласково ответила я. — Меня зовут Евлампия Романова, можно просто Лампа. Думаю, ты обо мне от Лизы слышала.

— Много раз, — улыбнулась школьница. — Вы в ФСБ служите. Там интересно, да?