Фигуристы (СИ)

— Значит, так, да? Ну что ж, сочувствую тебе, приятель! Так и быть, можешь отведать моей кровушки, — Ира протягивает руку, но комар не спешит садиться. — Тоже хочешь послушать мою историю? Ну ладно. Если ты настаиваешь… Знаешь, дорогой комар, моя проблема в том, что я непроходимая идиотка, тупица. А еще трусиха. В этом Аня права, да я и сама это знаю. Мне предоставляется шанс что-то изменить в своей жизни, а я веду себя так, словно этих шансов у меня будет еще миллион. Я отталкиваю человека, который значит для меня очень-очень много. Я не представляю своей жизни без нее, а вместо того, чтобы попросить у нее прощения, сижу здесь и жду, когда все само решится. Или, когда кто-нибудь решит все за меня. Но ведь так не бывает… правда?

Комар жужжит еще пару минут, а потом замолкает и скрывается из вида, Ира молчит. Ира оглядывает балкон в его поисках, но никого не видит.

— Эй, куда же ты делся? Ты был таким понимающим собеседником… — Ира вздыхает. — Ну вот, даже комар бросил меня. Поделом тебе, Ира.

Ира возвращается. Она не сразу замечает, что за фортепиано кто-то сидит. Чья-то черная фигура. А когда замечает, громко вскрикивает от испуга.

— Ну что ты вопишь? — раздается из темноты знакомый скрипучий голос. — Признаю, виновата, что не предупредила о своем визите. Но если бы ты, как умная, последовала бы за Аней, то и меня сейчас здесь не было бы.

Ира включает свет и окончательно убеждается, что перед ней Волшебная фея. На ней был тот же черный платок и черное пальто. Она улыбается во весь свой беззубый рот.

“Она нисколько не раскаивается в том, что напугала меня! Ей это даже нравится!”.

— Черт бы вас побрал! — не выдерживает Ира. Ее голос все еще дрожит. — Как вы здесь оказались?!

— А ты еще не поняла? Я ж говорила, что могу оказаться когда угодно и где угодно. Конечно, попасть сюда было сложнее, чем на кладбище. Видишь ли, чтобы путешествовать между вероятностями, нужно знать короткие пути — своего рода порталы моментального перемещения. Кладбище — как раз один из них, потому что кладбище связано с миром мертвых, и через этот канал я могу попасть в вашу вероятность. Квартира твоих родителей — тоже канал, потому что хранит твою память о прошлом. Эта квартира и сама как призрак, не так ли?

Ира выдыхает. Ее сердце понемногу успокаивается.

— Зачем вы здесь?

Волшебная фея усмехается.

— А ты снова не очень-то вежлива, Ирин. Чтобы еще раз доказать тебе, что я не просто чокнутая старуха. Я здесь, чтобы подтолкнуть тебя. Ты ведь знаешь, что должна поговорить с учителем.

— Не могу, — отрезает Ира. — Я не переживу, если он никогда не простит меня. И вообще, кто вы такая, чтобы говорить мне, что я должна делать, а что нет?

— Все ты можешь. И вообще, ты еще не догадалась, кто я?

— Нет!

— Надо же, ты еще тупее, чем я думала…

— Так-так! Давайте без оскорблений!

— А что, ты ведь, и сама считаешь себя дурой, разве нет?

— Сама себя я могу, как угодно, называть!

— Уж поверь, я могу говорить о тебе, что захочу. У меня на это такое же право, как и у тебя. Сейчас я покажу тебе, кто я, если позволишь, — старуха открывает крышку фортепиано, подмигивает Ире и, подумав секунду, начинает играть.

Глаза Иры распахиваются. Она не верит ни своим глазам, ни ушам. Потому что старуха… эта старуха играет точь-в-точь, как она сама. Она играет симфонию, которую Ира написала просто так, ради забавы еще в тринадцать лет и забросила в шкаф, забыв о нем. Почти.

Ира не играла это произведение никогда. Ни одной живой душе. Она желала, забыть о своем музыкальном творчестве. Оно напоминало ей о родителях. А она не хотела. Не хотела вспоминать своих мучений в музыкальной школе. Никогда. Никогда в жизни и после нее. Нет…

Но память вновь вспоминает тот урок с арбузом.

«Ты снова совершила ошибку, Ирин! Неужели, мы ошиблись, ты все-таки бездарна»

Она вспомнила, так звал ее отец. «Ирин».

— Теперь ты знаешь, — произносит та Другая Ирин медленно, почти по слогам, когда заканчивает играть. — Ты ведь понимаешь, что при Аниу я не могла этого открыть. Но сейчас мы одни. И я готова все тебе рассказать.

— Мне хочется, чтобы это было сном, — шепчет Ира. — Всего лишь сном.

Старуха усмехается.

— Что, тяжело видеть себя такой дряхлой и страшной? Да, конечно, я уже не та, но для своего возраста неплохо сохранилась, — она улыбается и смотрит Ире прямо в глаза. И только теперь, только в этот момент Ира начинает узнавать в старухе саму себя.

— Я действительно могла бы догадаться раньше, если бы только это не было настолько невероятным, — говорит Ира. — Все эти твои дурацкие шуточки, и то, как мы терпеть друг друга не можем. Я словно смотрела на себя со стороны все это время, и, естественно, мне это не нравилось…

— В твоем возрасте я бы тоже не поверила во всю эту дребедень, — старуха откидывается на спинку стула, положив свои худые руки на колени. — Но с тех пор многое изменилось.

— Даже не знаю, радоваться ли этому, — вздыхает Ира.