Фигуристы (СИ)

— Только, пожалуйста, не говори Аниу, ей не нужно этого знать, — она наклоняется к Ире, и глаза ее как-то угрожающе сверкают. — Пообещай, что ничего не расскажешь ей о нашем сегодняшнем разговоре. Что бы ни было, она должна думать, что я просто твой друг из другой вероятности, поняла? Не смей говорить ей ничего!

— Да, хорошо, хорошо! Поняла я все!

Старая Ирин как будто немного успокаивается и снова откидывается на спинку.

— Тогда слушай. И приготовься, что это не очень легкая история. Но этот крест знания тебе придется нести в одиночку, Ирин. Итак. Что случилось после того разговора в церкви? Для меня и Аниу он действительно стал последним. Она предпринимала еще несколько попыток связаться со мной, но я не отвечала, а потом улетела в Прагу, где прожила два года. Потом еще год скиталась по Европе. А потом узнала от брата, что Аниу все-таки вышла замуж.

— За кого?! — Ира чувствует, как сердце кто-то крепко сжал с явным намерением убить ее.

Но ее старая вероятность говорит совершенно спокойно. Никакой горечи и боли уже нет в ее голосе, и тон его утратил все краски:

— Познакомилась с каким-то парнем на работе. Он был журналистом и свободным художником. Они поженились, когда Аниу было двадцать четыре года, а ему — двадцать восемь. Я помню, как узнав об этом, дрожащими пальцами набрала имя ее в Инстаграме, нашла ее, нашла фотографии со свадьбы. Я тогда проплакала всю ночь, а потом просто лежала три дня, как будто ждала, когда смерть придет за мной. Но она не пришла, я встала и стала жить дальше. В конце концов, мне казалось, что именно этого я и хотела. Мне казалось, что теперь Аниу будет счастлива, и все будут счастливы.

Ира начинает всхлипывать. Она просто не может сдержаться. Она никогда не плакала при посторонних, но саму себя вряд ли можно считать посторонней, не так ли?

— Не надо, дорогая. Не стоит слёз. Ведь это случилось даже не с тобой. А моя боль давно уже мертва.

— Но мне так хочется, чтобы все было по-другому! — ревет Ира.

— Я знаю. Знаю это, как никто другой. Именно поэтому я и пришла сюда. Мне хочется, чтобы хотя бы у тебя все было иначе. Мне станет тогда спокойнее. Мне станет наконец-то легче.

— А что было дальше?

— Дальше… Я прожила еще год как в тумане. Я стала по-настоящему известной. Объездила с концертами весь мир. Но в родной город я больше не возвращалась. Примерно раз в год ко мне приезжал Сережа. Он привозил с собой новости. От него я узнала, что Аниу родила ребенка, что она здорова, что с ней все хорошо.

— А что было с…

— С ним тоже все было в порядке. Стал счастливым дедушкой, и сердце больше не беспокоило его. И долгие годы я жила с убеждением, что поступила правильно. Что теперь они счастливы без меня. Мне было почти сорок, когда в дверь моей Стокгольмской квартиры позвонил Евгений Александрович. Помню, я даже не узнала его — так сильно эти семь лет изменили моего учителя. Первыми его словами были: “Сколько еще ты будешь бегать от меня, Ира?”. А я так перепугалась, что мне хотелось закрыть дверь и притвориться, что я его не видела. Никого не напоминает? — ее тонкие губы растягиваются в зловещую улыбку, и Ира улыбается в ответ, хотя в глазах ее по-прежнему стоят слёзы. — Он то и рассказал мне, какую ошибку я совершила. Он сказал, что с тех пор его дочка никогда больше не улыбалась искренне, реже смеялась. Он сказал, она стала совсем другой. Он сказал, что она глубоко несчастна сейчас. Ее брак почти развалился, осталось только оформить это документально. Он сказал, что совсем не сердится на меня, и что ему очень меня не хватало. А потом он заплакал, и мне никогда не забыть этих слез. Потому что только в тот момент я осознала, что натворила. В моих силах было сделать Аниу счастливой, но я трусливо сбежала вместо того, чтобы попытаться хотя бы. На следующий день Евгений Александрович уехал. Больше я не видела его, потому что вскоре он умер. Мне кажется, он приезжал, чтобы попрощаться со мной. А может, он хотел, чтобы я вернулась к Аниу. Но я так и не смогла этого сделать. Мысль о том, что я сломала ей жизнь, не давала мне даже показаться ей на глаза. Я снова струсила. Я продолжала надеяться, что она еще наладит свою жизнь, а мое появление может помешать ей это сделать. За это я до сих пор себя ненавижу. А потом я на какое-то время упустила Аню из виду. Если быть точным — на пятнадцать лет. Как выяснилось позже, Аня умерла в возрасте сорока девяти лет в своей постели. Говорили, что она умерла во сне. А я знаю, что ей просто надоело жить, и она ушла в свой мир сказочных снов. Я надеюсь, что она наконец-то счастлива там сейчас.

Ира продолжает плакать, и ей кажется, что она уже никогда не сможет остановиться. Последний раз такое было с ней, когда умерли ее родители. Ей хотелось поверить, что это все какая-то нереальная история, что всего этого просто не было, не могло быть. И не по ее вине.

Только, пожалуйста, не по моей вине. Пожалуйста.