Фигурное катание. Стальные девочки

Знаешь, – Буянова сделала паузу в разговоре, наливая чай, – меня, если честно, очень настораживали домашние Игры. Я слишком хорошо помнила Турин – как вся эта атмосфера родных стен полностью сломала Каролину Костнер. Поэтому старалась вообще никак не акцентировать внимание Аделины на возможных медалях. Но у нее это первое место подспудно всегда сидело в голове. У нас ведь в олимпийском сезоне довольно долго все шло наперекосяк. Когда Аделина плохо каталась на тренировках, я порой спрашивала: на что ты вообще можешь рассчитывать с таким катанием? Она же сквозь зубы мне постоянно твердила: «Я все равно выиграю эти Олимпийские игры». Думаю, что прежде всего она убеждала в этом сама себя. Знаешь, что в Сотниковой главное? У нее где-то в глубине души есть очень прочный и совершенно несгибаемый стержень. Всегда был. Она всегда знала, чего хочет. У нас была очень показательная в этом отношении ситуация. Татьяна Анатольевна Тарасова решила сделать для одной из программ Аделины новое платье, которое в день выступления оказалось неготово. Утром к нам на каток приехала портниха и стала прямо на Аделине что-то закалывать, подрезать, перекраивать. Продолжалось это довольно долго. Любая другая спортсменка уже устроила бы истерику – из-за того, что не успевает отдохнуть, а должна вместо этого стоять на ногах. Я уж не говорю о том, что вообще было непонятно: будет платье готово к соревнованиям или нет. Сотникову кто-то даже спросил тогда: не выводят ли из себя такие вещи? А она в ответ только рукой махнула. Мол, ничего страшного, надо – значит, надо.

Помимо всего прочего, с Аделиной работало очень много самых разных специалистов. Тренеры по скольжению, по общей физической подготовке ОФП, постановщики, хореограф, массажист, врач-физиотерапевт, диетолог… Наверное, это прозвучит грубовато, но все это порой напоминало мне хорошую конюшню, где коней холят, лелеют, они выходят на скачки, и шкура у них блестит и переливается, словно шелковая. Вот в таком состоянии мы подвели Аделину к Играм. А потом…

Голос Лены внезапно зазвенел и тут же упал почти до шепота:

– Сейчас я понимаю, что это была моя ошибка – заранее сказать Сотниковой, что она будет выступать в командном турнире. После чемпионата Европы, где и Аделина, и Юля Липницкая очень хорошо выступили, их лично поздравил наш министр спорта Виталий Мутко и сказал, что обе они наверняка будут в олимпийской команде. Для нас это было важно, поскольку с участием или неучастием спортсменов в командном турнире были напрямую связаны сроки их отъезда в Сочи, а значит, и весь план тренировок. Поэтому я постоянно проявляла беспокойство по этому поводу – до тех пор, пока мне не сообщили, что всё в порядке и что состав на командный турнир утвержден. Вот я и поспешила обрадовать Аделину. Но потом что-то случилось. По словам Горшкова, оставить в списке участников всего одну девочку было решением Мутко, причем сообщил мне он об этом таким тоном, что я поняла, что Горшков и сам находится в глубоком шоке. Все остальное, что до меня доходило, было из разряда слухов. Вроде бы на министра очень сильно давили некоторые наши танцевальные тренеры, которые были к нему вхожи, вроде бы он с кем-то обсуждал все это в неформальной обстановке, но между двумя совершенно противоположными решениями прошла всего одна ночь. Вечером мы с Аделиной еще были в команде, а утром я узнала, что моей спортсменки в составе уже нет. Когда я сказала об этом Аделине, то увидела, как человек, который буквально звенит от готовности соревноваться, прямо у меня на глазах превращается в пустую, сдувшуюся оболочку. Словно из нее ушла жизнь. При этом я не имела права ее жалеть. Понимала, что если допущу хоть каплю жалости, то уже никогда больше не сумею ее «собрать». Да и себя тоже. Чувствовала себя тогда до такой степени виноватой, что даже не могла смотреть Аделине в глаза. Мне казалось, что это именно я ее предала. Не предусмотрела, что ситуация может повернуться таким образом, упустила момент, не отстояла… Именно тогда у меня в первый раз резко подскочило давление…

– Что переломило ситуацию?

– Первый приезд Аделины в Сочи. Она поехала туда с нашим хореографом Ириной Тагаевой в качестве запасной перед самым началом командного турнира. Посмотрела церемонию открытия, провела одну тренировку, увидела разминку и поняла, что хочет выступать на этом льду и готова бороться. С этого момента Аделина начала переть вперед как танк. И у нас на глазах вдруг каким-то невероятным образом стало складываться все то, чему мы ее столько времени учили. На последней тренировке она каталась так, что Петя Чернышев, который ставил нам программы, сказал: «Лена, мне страшно. Что-то будет…»

* * *