Фиктивная свадьба (СИ)

Он бездушный, циничный и безжалостный. Я даже не знаю, кто страшнее — он или мой отец.

Нечаев бросает взгляд на часы, затем в окно и добавляет:

— Через пару часов я вернусь, и мы уедем. Собери вещи, если что — то нужно. Но можешь и оставить весь хлам здесь — своей дочери я все куплю новое.

— Но ведь сейчас ночь… — пытаюсь возразить.

— Лучше бы тебе начать слушаться. И да, не вздумай сбежать.

Бывший напоследок обдает меня таким многообещающим взглядом, что у меня внутри все застывает. Он уходит, а я так и сижу, глядя перед собой.

В голове пусто. Только ужас и паника.

Я не понимаю, откуда такая реакция. Почему? За что? Да, я скрыла беременность, но ведь ему не нужны были дети! У него были другие женщины, бизнес и карьера. Я же помню это!

Так почему сейчас в нем столько ярости?

Обхватив себя руками, мерно раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь понять, как быть дальше. Оставаться? Ждать? Послушно выполнять его приказы?

И что будет дальше? Он точно так же будет меня шантажировать. Только помимо дочери появится еще что — то вроде обвинения в шпионаже. Понятия не имею, с чего он это взял, да и не могу даже в деталях вспомнить тот день в его офисе — меня всю трясет от страха, что Арман заберет Надю.

На ватных ногах иду в спальню — дочка сладко сопит. Присаживаюсь рядом, и слезы сами наворачиваются на глаза.

Он говорит, что я не боролась. Он говорит, что я позволила отцу забрать дочь.

Что если Арман прав? Что если я сделала недостаточно? Может, надо было пойти до конца? Надо было лечь под того партнера, а не попытаться перехитрить отца?

Прикрыв глаза, проваливаюсь в тот день, когда он поставил мне очередное условие — соблазнить его потенциального партнера. Тот любил девочек помоложе, как сказал отец. Ради такого он даже заказал мне гименопластику сделать, лишь бы этот толстосум отымел меня как в первый раз.

И снова меня будто в грязь макнули. Дрожь становится сильнее, а в груди снова удушающее чувство беспомощности.

Оглядываюсь по сторонам. Нет. Я больше не стану быть бессловесной заложницей. Наскоро собираю те вещи, что разложила. Проверяю через сеть, какие маршруты и куда есть. Покупать билеты нельзя — Арман найдет нас быстро. Остаются попутки.

Значит, поедем так. Налички хватит, а там уж разберемся.

Надя сонно ворчит, когда я ее одеваю.

— Тише, моя хорошая. Скоро все будет хорошо. Скоро мы уедем далеко и будем спокойно жить.

Дочка хнычет, но на руках быстро успокаивается.

Оплату за квартиру я внесла заранее. Так что сбегать вот так, не встретившись с хозяевами, мне не стыдно. Выходя из подъезда, оглядываюсь по сторонам — но во дворе все спокойно. Мне не верится, что Арман сделал нам такой щедрый подарок — ушел, понадеявшись, что я буду послушно его ждать. Черта с два.

Быстро обхожу дом и иду в сторону автовокзала. Когда проезжали здесь, я заметила небольшую стоянку, где у придорожного кафе тормозили машины и междугородние автобусы.

Мой план — перехватить водителя и заплатить ему на руки, чтобы он взял нас с собой.

Рискованно. Но это лучше, чем становиться заложниками уязвленного эго Нечаева.

Я успеваю не просто дойти до кафе, но и приметить автобус, который как раз только заехал на стоянку. Значит, у меня будет минут десять.

Вижу, как водитель выходит на улицу, за ним закрывается дверь, и он направляется к кафе. Тороплюсь к нему, чтобы перехватить и попросить о помощи. Но едва прохожу метров десять, как дорогу мне преграждает Арман.

— 21 Арман —

Уйти — лучшее решение сейчас. Во — первых, мне надо успокоиться. Иначе я реально наломаю дров. Да таких, что задолбаюсь разгребать. Слишком близко я к краю. Слишком остро все.

Во — вторых, надо решить, как вывезти из этой дыры свою дочь и ее мать.

Дочь…

Это просто лютый пиздец — узнать о том, что ты не просто можешь стать отцом, а что у тебя есть дочь, которой уже больше двух лет.

Где я и где дети?

И все же от мысли, что мой ребенок укатит в неизвестность, внутри все восстает.

Я злюсь. Дико. Нереально злюсь.

Я в ярости. И пока я не знаю, как утолить эту жажду. Ладно, черт с ним — допустим, три года назад она не смогла или не захотела мне сказать, что беременна.

Я готов даже закрыть глаза на это.

Но сейчас? Какого, блядь, черта она промолчала сейчас? Почему не рассказала, раз все равно нашла меня? Считала, что я настолько мудак, что не помогу ей и дочери, раз папаша у нее такую дичь творил?

Все эти вопросы сводят с ума, выводя эмоции на новый, незнакомый до этого момента уровень.

Я — отец. Как это осознать?

Черт, мужики узнают — охереют. Они и про брак — то наш до сих пор не очень понимают, а объяснить, из — за чего впрягся на самом деле — не могу. Потому что явно тут дело не в долге. Вот только теперь все, на хер, усложнилось так, что…

Возле подъезда стою несколько минут, тупо остывая. Вспоминаю тот момент, когда держал в руках Лену, и опять планку срывать начинает.

Почему на нее такая реакция? Почему? Неужели дело только в том, что она скрывала нашу дочь?

Впрочем, не по херу ли? Теперь надо разгребать новые факты и подстраиваться под обстоятельства.