Фиктивная жена

— Для нас с тобой – нет. Попользовали и выкинули. На ней клейма негде ставить. Для уязвленной и еще не окрепшей психики Платона – да. Он же назло тебе на ней женится, не дай бог. Она его так обработает… — Арон качает головой.

Задумываюсь. Арон прав. Начну давить на Платона – вообще запишет меня во враги, он и так уже записал. И будет делать все наперекор. Его импульсивность бежит вперёд него. Встаю с кресла, прохожусь по кабинету, останавливаюсь возле окна: сегодня опять льет дождь.

— Следи за ним пока. Если заиграется – надавим.

— Давить нельзя – ему мозги нужно промывать.

— Я для него сейчас не авторитет. Не на него надавим, а на барышню, чтобы слилась.

— Вершить судьбы – высшая степень власти, — ухмыляется Арон.

— У тебя есть другие варианты? Или ты хочешь сноху-проститутку?! — начинаю злиться.

— Нет, все правильно. Все правильно, Мир. Но так выходит, что ты являешься вершителем его судьбы. На одной девушке женился, вторую хочешь задавить… Забавно выходит.

— Ничего забавного не вижу, — холодно отзываюсь я, смотря, как город заливает проливной дождь. — Так выходит… обострять отношения с братом я не хочу. Помнишь, как он в детстве ногу себе распорол, а мы до последнего пытались скрыть это от родителей, потому что не уследили за ним? В больницу его сами повезли.

— Помню…

— Так вот, незадолго до смерти, в этом самом кабинете отец просил меня присматривать за Платоном, направлять, а когда выучится – втянуть его в компанию. Я не придал этому значения, поскольку не полагал, что отец так быстро нас покинет…

Слышу, как Арон поднимается с кресла и подходит ко мне, тоже всматриваясь в окно.

— У каждого должен быть свой опыт. Это закаляет характер. Так что все правильно, пусть учится принимать потери и учится бороться, в первую очередь с собой и своими разочарованиями. Я присмотрю за ним, Мир.

Киваю, где-то он прав. Арон щелкает зажигалкой, прикуривая сигарету.

— Вон из моего кабинета! — отмахиваюсь от дыма.

— С удовольствием, пойду устрою охране внеплановые учения, — ухмыляется брат и идет на выход. Внеплановыми учениями Арон называет небольшую диверсию, которую сам же и устраивает, а потом наблюдает, как охрана с ней справляется.

— Зачетная задница, — вдруг произносит он. Оборачиваюсь и вижу, как в кабинет входит Ника. На ней кожаные штаны в обтяжку, шпильки, белая блузка, алые губы и строгая прическа. Ника чувствует тонкую грань между сексуальностью и вульгарностью и никогда ее не переходит.

— Язык откушу, — выдает ему Ника.

— Это был комплимент, если что, — смеется Арон. Ника цокает и захлопывает перед его носом дверь.

Сажусь назад в рабочее кресло, откидываюсь и наблюдаю, как Ника кидает сумочку на кожаный диван в зоне отдыха и проходится по кабинету. Молчим, осматривая друг друга.

Ника голодная, дышит глубоко, опуская взгляд на мои руки, на пальцы, играющие с ручкой. Мужские руки – ее фетиш. Поскольку я не разрешаю ей афишировать нашу связь, она выставляет в социальные сети фото только с моими руками и запястья с часами. Каждую нашу встречу она делала очередную порцию снимков – это своего рода ее стиль в «инсте». Моя ладонь на ее бедре в стрингах, или прикрывающая голую грудь, или мои руки на руле, или на ее ноге и еще много всего. Я разрешал ей играться. А сейчас она рассматривает мою правую руку, видимо, зависая на обручальном кольце.

— Привет, — решается она, поднимая глаза. Подходит близко и присаживается на край моего стола. Киваю, продолжая ее сканировать. Тихая, в глазах обида и вина. Пришла подлизываться. Воспитание идет на пользу. Только я не уверен, что хочу что-то продолжать с ней. Как-то остыл…

Без причины.

Хотя… Лгу.

Себе лгу.

Я знаю причины, но отчаянно пытаюсь их из себя искоренить. Не хочу настолько глубоко западать на женщину, на маленькую девочку. Это лишает воли и кислорода. Хочу свободы. Зависимость от чувств душит меня.

— Мне нечего сказать, — признается она. — Я дура. Прости. Мне следовало верить тебе.

— Хорошо, когда человек осознает ошибки. Плохо, когда осознание приходит поздно, — говорю, смотря, как она полностью садится на стол, откладывает документы, пододвигается ближе, ставит одну ногу между моих расставленных ног, вдавливая каблук в кожу кресла.

— Поздно? — строит мне глазки, хлопая ресницами. Обхватываю ее ногу, чтобы не смела покушаться на мое достоинство. Хотя заводит. Чисто физически тело требует простой и банальной разрядки. — Молодая жена настолько увлекла? — с нотками злости спрашивает Ника, хотя пытается держать себя в руках. Наклоняется ко мне, хватает за галстук, притягивая к своему лицу. Поддаюсь. Заглядывая ей в глаза. — Удовлетворяет, твои потребности? М? — томным голосом интересуется она. — Точнее, вывозит твой темп и звериную натуру?