Фиктивный отбор

Когда служанка принесла кувшин вина, Гервальд сам налил его в кубок и протянул мне.

— Благодарю, — сказала я и отпила глоток, стараясь, чтобы зубы не стучали о край кубка.

— С вашей сестрой и отцом все будет хорошо, — глядя мне в глаза, твердо произнес Гервальд.

— Богиня да услышит ваши слова, — откликнулась я. — Нэнс, а отец? Как он? — Я только сейчас поняла, что даже не спросила об отце! Я ужасная дочь!

Нэнс вздохнула.

— Он заболел первым, ягненочек мой. Бредит и день, и ночь. Все звал какого-то мастера Северина.

— Мастера Северина? Кто это? — Я нахмурилась, поняв, что не знаю никого с таким именем.

— Да откуда ж мне знать, ягненочек. Может, знакомый твоего батюшки какой, а может, услышал где имя, да вдруг и вспомнил. Говорят же, что при болезни демоны ум будто в плен берут и терзают его. Да про какой-то Амулет Луны не переставая говорил, — тут же продолжила вдруг Нэнс. Мое сердце подскочило к горлу, я поперхнулась вином и закашлялась. — Ягненочек мой, говорю же, негоже леди вино-то пить, — запричитала Нэнс, похлопывая меня по спине.

— Все хорошо, нянюшка. Все хорошо, — откашлявшись, сказала я и бросила быстрый взгляд на советника. Он же, казалось, будто бы не слышал слов Нэнс. Потягивая вино, он смотрел в большое окно, выводящее в сад, сейчас покрытый снегом. Я мысленно выдохнула.

— Нэнс, устрой советника и мастера Хайгеля со всеми возможными удобствами.

— Конечно, ягненочек, сейчас распоряжусь. Хорошо, что ты теперь здесь. Услышала Богиня мои мольбы.

Нянюшка ушла распорядиться насчет комнат, а я подошла к камину. Поставив кубок на полку, протянула руки к огню. Нужно было сходить к отцу, но я не могла себя заставить. Как мог он так поступить с Мисси? Что за безрассудное поведение? Я ведь просила его беречь сестру.

Занятая своими мыслями, я не сразу услышала, что в гостиной появился лекарь. Он откашлялся, я резко обернулась, почувствовав, как похолодели ладони.

— Скажите, что с Мисси? Она… она ведь не…

Лекарь выглядел обеспокоенным.

— У вашей сестры сильный жар, леди, а потеря крови лишь ослабила ее. Я дал ей укрепляющий настой, он собьет жар. Я проведу с ней и вашим отцом весь день, нужно будет растирать их мазью из трав и поить отваром каждые два часа.

— Это могла бы сделать и я.

— Вам нужно отдохнуть, — сказал вдруг советник. Я с неудовольствием посмотрела на него. — Вы со вчерашнего вечера ничего не ели. Если случится что-то, мастер Хайгель сразу сообщит, хотя я уверен, с вашей сестрой и отцом все будет в порядке, — твердо сказал Гервальда.

— Советник прав, — кивнул лекарь. — Отдохните. Вас могут разбудить позже, чтобы вы посидели с сестрой ночью. А я проведу ночь в покоях вашего отца.

Подумав, я кивнула, ощутив вдруг дикую усталость. До этого момента я держалась на одном лишь беспокойстве за сестру.

— Но скажите, она поправится?

 — Эта ночь решит все, — сказал лекарь. — Мне нужно возвращаться к больным.

Он ушел, а в гостиной появилась Нэнс.

— Комнаты готовы, — сказала она. Нэнс распорядилась, чтобы советнику показали его спальню, а сама пошла со мной и помогла снять дорожную одежду. — Ложись, ягненочек мой, а уж я лекарю помогу, чем смогу.

— Разбуди меня вечером, Нэнс, — сонно попросила я.

— А как же иначе, — откликнулась нянюшка.

Едва я оказалась в мягкой постели, как глаза закрылись. Я спала без сновидений, а когда к вечеру меня разбудила Нэнс, чувствовала себя отдохнувшей.

Сначала я вошла в комнату, где лежал отец. Сейчас он крепко спал, даже во сне умудряясь сохранять недовольное выражение лица. Интересно, что бы он сказал, увидев меня здесь? Наверняка приказал бы немедленно возвращаться на отбор и заняться поисками амулета.

Я осторожно прикрыла за собой дверь и пошла к Мисси. Сестра выглядела чуть лучше. Она уже не металась в бреду, но все равно была горячей.

— Главное, сбить жар. Обтирайте ее как можно чаще, отвар я оставил на столе, — пояснил лекарь. — Если понадобится помощь, зовите.

— Я справлюсь. Спасибо.

Я подошла к кровати, с болью в сердце глядя на Мисси. Глаза под тонкой кожей век трепетали, будто Мисси видела тревожные сны. К горлу подступил тугой ком. Сестренка... Я обещала оберегать тебя, но не смогла... Прости меня.

Покачав головой и приказав слезам не проливаться, взяла чистую тряпицу и, обмакнув в пахнущий травами отвар, обтерла Мисси лицо, шею и руки. Она не реагировала, лишь тяжело вздымалась грудь. До рассвета я выполняла одни и те же действия: смочить тряпицу, обтереть, напоить отваром, смочить, обтереть, напоить...

Я разговаривала с сестрой, надеясь, что она откликнется на звук моего голоса, но этого не происходило. Под утро я, чувствуя ломоту в запястьях от монотонных движений, вспомнила, как Мисси любила одну песню в моем исполнении. Откашлявшись, я решила тихонько спеть ей. Поначалу голос дрожал, но потом обрел уверенность.

Волчий вой раздается в безлунной тиши,

Сквозь чащу нежная дева спешит.

Что ищет она в застывшей ночи?

Иль волчья песня ее так манит?