Филантропы в рваных штанах

Работали они сейчас у Раштона − красили фасад новой оранжереи в «Пещере» мистера Светера. На следующий день работы подошли к концу, и к четырем часам мальчик-подручный притащил тележку, на которую они сложили лестницы и весь оставшийся материал. Они вернулись в мастерскую, и, поскольку была пятница, все отправились в контору сдавать свои рапортички. По дороге домой у того перекрестка, где им нужно было расходиться, Истон вдруг вернулся к вчерашнему разговору. Весь день он был какой-то тихий, молчаливый, вряд ли проронил хоть слово, кроме тех, что требовались по работе, да и сейчас, когда он заговорил, голос у него прерывался.

− Я все думал насчет того, что ты мне вчера сказал, это верно ты говорил, справедливо. Я здорово виноват перед ней. Вчера я написал ей письмецо и так и говорю: мол, признаю себя виноватым. Я буду очень благодарен вам обоим, если ты и твоя жена поможете мне помириться с Рут.

Оуэн протянул ему руку, и, когда Истон пожал ее, Оуэн сказал:

− Можешь положиться на нас обоих, мы сделаем все, что от нас зависит.

Глава 51

СЫН ВДОВЫ

В полдевятого на следующее утро, когда они явились в мастерскую, Хантер сообщил им, что работы нет, но пусть приходят в понедельник, может, что-то подвернется. Они приходили в понедельник, во вторник и в среду, но ничего не подворачивалось, работы не было. В четверг утром погода стояла хмурая, холодная, небо было беспросветно серым, и пронизывающий северный ветер продувал унылые улицы. Оуэн, простудившийся еще на прошлой неделе, когда красил фасад оранжереи в доме Светера, пришел в мастерскую только к десяти. Он совсем разболелся, и ему бы вообще не надо было выходить из дома, если бы не безденежье. Как это ни покажется странным проповедникам бережливости, однако, несмотря на то, что Оуэну везло и он почти никогда не сидел без работы, им не удавалось ничего скопить. Мало того, все лето они не могли позволить себе хорошо питаться или купить что-то из одежды. Каждую неделю большая часть денег уходила на уплату долгов за квартиру или каких-нибудь других долгов, так что им нередко случалось отказывать себе во всем. Они ходили в дырявых ботинках, поношенной одежде и редко ели вдоволь.

Становилось все холоднее, и Оуэн боялся, что сляжет совсем, если будет ходить без пальто, поэтому им пришлось выкупить пальто из ломбарда, и эту неделю они жили впроголодь. Да и в другие недели было не лучше − все последнее время его рабочий день составлял только шесть с половиной часов-с полдевятого утра до четырех дня, а в субботу четыре часа − с половины девятого до часа. В результате его заработок − из расчета семь пенсов за час − составлял двадцать один шиллинг и семь пенсов в неделю, при условии, что он работает каждый день, а это отнюдь не всегда получалось. Иногда они простаивали без дела по три дня в неделю. Заработная плата тех, кто получал шесть с половиной пенсов в час, в неделю составляла один фунт два пенса, если не было простоев; у тех же, кто, как Сокинз, получали лишь пять пенсов в час, недельный заработок составлял всего пятнадцать шиллингов и шесть пенсов.

Ну, а когда они работали два-три дня в неделю, а бывало даже так, что всего несколько часов, то получка их в субботний вечер составляла полсоверена, или семь шиллингов шесть пенсов, а то и пять шиллингов и даже меньше того, и все равно большинство рабочих считало, что и это лучше, чем ничего.

Многие из них были женатыми людьми, и для того, чтобы свести концы с концами, их жены ходили по домам прибирать или работали в прачечных. А дети их питались большей частью хлебом, маргарином, снятым молоком и спитым чаем. Многим из этих детей − ребятишкам восьми-девяти лет − тоже приходилось работать − часа по два, по три в день − утром перед школой и вечером, а в воскресенье целый день. Они разносили лотки с мясом, корзины с бакалеей и овощами, бидоны с керосином, молоко, торговали газетами или разносили их по домам. Когда они немного подрастали, они получали удостоверение, разрешающее детям до четырнадцати лет работать половину рабочего дня, а как только им исполнялось четырнадцать, они вообще бросали школу и переходили на полный рабочий день. Достигнув соответствующего возраста, кое-кто из них пытался попасть в армию или во флот, но, как правило, их признавали непригодными физически.

Стоит ли удивляться, что, повзрослев, они оказывались настолько умственно недоразвитыми, что считали самым верным путем, который им поможет исправить их условия жизни, − выбор правительства, представляющего собой эксплуататоров − консерваторов или либералов.