Филантропы в рваных штанах

Около одиннадцати часов вечера Нора стояла у дверей, ожидая Оуэна и Истона, и вдруг ей почудилась фигура женщины в тени ворот напротив. Это был пустующий дом с садом, и очертания кустов так неясно вырисовывались в темноте, что разглядеть что-нибудь толком было невозможно, но, чем больше Нора вглядывалась, тем больше убеждалась, что в воротах кто-то стоит. В конце концов, собрав все свое мужество, она перебежала через дорогу и, вся дрожа, приблизилась к воротам. Тут ей стало ясно, что она не ошиблась. Там действительно стояла женщина с ребенком на руках − она прислонилась к воротному столбу, ухватившись левой рукой за железную решетку. Эта женщина была Рут. Нора узнала ее даже в темноте. Она едва держалась на ногах, и, когда Нора протянула к ней руку, она почувствовала, что Рут совершенно промокла и вся дрожит. Рут чуть не падала в обморок от усталости, но ни за что не хотела войти в дом, пока Нора не убедила ее, что Истона там нет, и, даже если он придет, Нора ее спрячет. Когда же наконец Рут согласилась и вошла, то она не захотела снять пальто и шляпу и сесть на стул, а опустилась на пол возле кресла Норы и, зарывшись лицом ей в колени, всхлипывая, призналась во всем, рассказала ту же самую историю, которую во время своей болезни, будучи без сознания, уже не раз изливала той же слушательнице. Новым в рассказе было только описание ее странствий в эту злосчастную ночь.

Она так горько плакала и была такой несчастной и убитой, такой пристыженной; рассказывая свою горестную повесть, она во всем обвиняла себя, не пытаясь оправдаться, только повторяя вновь и вновь, что не хотела поступить дурно, и Нора тоже не смогла удержаться от слез.

Она рассказала, что всякий раз, когда видит Истона, ее мучит постыдная тайна, так сильно мучит, что ей все время приходит на ум озеро в парке, и вот наконец созрело страшное решение покончить с собой и с ребенком. Она прибежала к воротам парка, но их уже заперли на ночь, тут она вспомнила, что можно и иначе проникнуть в парк − в дальнем конце его нет ограды, она отправилась за три мили туда и обнаружила, что ограду восстановили, стало быть, и там нельзя пройти. Только тут, столкнувшись с невозможностью осуществить свое намерение, она впервые поняла, как глупо, как жестоко то, что она собиралась сделать. Но хотя она и отказалась от своего первоначального намерения, она сказала Норе, что никогда не вернется домой, она снимет где-нибудь комнату, найдет себе работу; может быть, ей удастся устроиться так, чтобы ей разрешили держать при себе ребенка, если же нет, она станет работать и платить кому-нибудь, кто будет присматривать за маленькой, домой же она не вернется никогда. Ей бы только найти, где на несколько дней приютиться, и она уверена, что заработает себе на жизнь, но домой она вернуться не может, лучше уж бродить всю ночь по улицам, чем вернуться домой.

Было решено, что Рут устроится в маленькой комнатке, где обычно играл Фрэнки, в соседнем магазине купили для нее подержанную мебель. Первые три дня Истон так и не знал подлинной причины ее бегства. Он решил, что возвратилось помешательство, от которого она страдала после родов, и был рад, что Рут у Оуэнов, на попечении Норы, но на третий день вечером, вернувшись домой, он получил письмо, написанное Рут, раскрывшее ему всю правду.

Когда он оправился от потрясения, вызванного содержанием письма, его первой мыслью было разыскать Слайма, но, оказалось, тот покинул город еще накануне утром. Квартирная хозяйка Слайма сообщила, что он сказал ей, будто ему предложили в Лондоне работу на несколько месяцев и он уезжает туда. В действительности Слайм услышал о побеге Рут − о ее побеге узнали почти все, когда муж и Оуэн стали разыскивать ее, − и, заподозрив истинную причину, благоразумно смылся.

Истон не делал попыток увидеть Рут, но побывал у Оуэнов и забрал Фредди. Он сказал, что будет платить миссис Линден за то, что та присмотрит за его ребенком, пока он на работе. Он держался как несправедливо обиженный человек − мысль, что и он виноват в том, что случилось, по-видимому, не приходила ему в голову.

Рут не противилась, когда он забрал Фредди, но потихоньку горько плакала. Через несколько дней она нашла себе работу − помогать прислуге в одном из пансионов на Большой аллее.

Пока Рут была на работе, Нора нянчила малышку, к великому восторгу Фрэнки, который заявил, что это почти так же хорошо, как если б у него появился маленький братец.

Первое время после ухода Рут Истон старательно внушал себе, что не нужно сожалеть о случившемся. Миссис Линден присматривала за Фредди, и Истон убеждал себя, что жить ему теперь будет гораздо легче, поскольку их осталось всего двое − он и сын.

Поначалу, каждый раз, когда он встречал Оуэна, они говорили о Рут, или, точнее, говорил о ней Истон, но однажды Оуэн высказался без обиняков. Он считал, что Истону следует больше винить себя, чем жену. После этого они избегали этой темы, но Истон теперь уж не мог избавиться от мыслей, вызванных словами Оуэна.