Филфак (СИ)

— Чей хвост? — темнота и тишина рисуют в воображении всякие нелепости от крысы-мутанта до бобра-мазохиста.

— Хвоста, — хихикает девчонка, явно наслаждаясь моим замешательством, а потом скрипит дверью и наконец включает свет. — Твоя комната. Располагайся.

Щурюсь с непривычки и осматриваюсь: небольшое пространство уютной спальни окутано теплым сиянием старой люстры, аккуратно заправленная кровать по центру и много-много цветов в горшках на подоконнике. Ничего лишнего. Ничего вычурного. Все просто, но безумно уютно.

— Кровать придется заправить, — пожимает плечиками девчонка и, отпустив мою руку, бежит к комоду. — Вот, чистый комплект постельного.

Окидывая комнату хозяйским взглядом, Аня встревоженно кусает костяшку указательного пальца.

— В душ лучше утром сходи, а то соседи у нас нервные. Я сейчас принесу полотенце и что-нибудь из одежды, — она спешит к выходу, но у порога замирает. — Дверь до конца не закрывай, Хвост привык спать в этой комнате, ладно?

— Ладно! — мне бы уточнить на всякий случай, кто такой этот Хвост, но я зависаю, разглядывая черно-белые фотографии на стене.

Застывшие моменты счастья. В детстве Румянцева была весьма забавной: огромные глазища, хвостики в разные стороны и очаровательная беззубая улыбка. Вот она обнимает пожилую женщину, наверно, бабушку. Здесь с важным видом достает из озера пойманного карася, а отец — это же отец, верно? — с гордостью за дочь улыбается от уха до уха. Аня похожа на папу. Очень. Такой же взгляд, немного наивный и добрый, открытый всему миру. Без камня за пазухой. Это трогает до глубины души,сам не знаю почему. Быть может, в моей жизни не было таких людей, а может, я и сам далек от идеала. Мотаю головой и перехожу к следующим снимкам, которых здесь бесчисленное множество. Аня первоклассница с объемным рюкзаком наперевес, Аня в Сочи гоняет чаек, чей-то день рождения и свечи на торте, Аня с мамой, Аня с огромным догом — всего не перечесть. Но сколько бы ни было фотографий, на всех Румянцева счастливая и настоящая. Взгляд упирается в крайний снимок. Небольшой. В отличие от остальных цветной. На нем Ане лет четырнадцать. К груди она прижимает огромный букет ромашек. Щеки пылают алым, а небесно-голубые глаза искрятся любовью. Красивая. До безумия красивая девочка смотрит на меня из прошлого и робко улыбается. За ее спиной не сразу замечаю чернобрового паренька. Нагловатого и самодовольного, но тоже весьма симпатичного, даже смазливого. Наверно, это его букет, а сам он…

— Это Артур, — я так увлеченно разглядывал фото, что пропустил возвращение Ани. — Мы с детства знакомы.

— Я тебе завидую, — признаюсь честно, а девчонка, позабыв про осторожность, начинает заливисто хохотать.

— Серьезно? — не унимается егоза. — Нет, Артур неплохой, конечно, но так переживать из-за него не стоит точно.

— Тьфу, ты, — смеюсь в ответ. — Я не об этом.

— А о чем? — Аня кладет стопку с вещами на край кровати и с неподдельным интересом ждет моего ответа.

— Человек – это его прошлое. Наша жизнь — калейдоскоп из таких вот счастливых моментов, — киваю в сторону стены с фото. — А когда у тебя нет прошлого, то и тебя самого, вроде как, нет.

— Ты все вспомнишь, Илюш. Обязательно.

Даже не сомневаюсь. Но что если вспоминать нечего? Невольно зажмуриваюсь. За все это время меня никто не нашел. Даже родная бабка предпочла мне картошку. Быть может, моя амнезия – это спасение?

— Илюш, — неловкое молчание вынуждает Румянцеву подойти ближе. Нежной ладонью она касается моей руки и все понимает без слов. — Воспоминания — это круто. Но если их нет — это всего лишь повод создать новые.

— Спасибо, — чувствую, как растет ком в горле, и открываю глаза. — За все.

— Ладно, — отдергивает руку и переводит взгляд на принесенные вещи. — Здесь полотенце и свежая футболка. Надеюсь, подойдет.

Аня суетливо убегает, а я, наспех разобрав постель, засыпаю без задних ног.