Читаем Филипп Август полностью

– Государь, – с гордостью сказал старик, – разве вы принадлежите к числу тех людей, которые спрашивают советов с твердым намерением следовать собственному совету? Отшельник Бернар умеет измерять значение своих слов, и если он предлагает вам этот ресурс, это потому, что он знает, что граф де Танкарвиль и этот сумасбродный Куси не будут осуждать вашего поступка, как только узнают его причины. Располагайте без угрызений этими деньгами, государь, и дай Бог, чтобы вам не пришлось никогда упрекать себя в большей несправедливости!

Предложение было очень заманчиво само по себе, а кроме того, пришлось слишком кстати, чтобы король стал выказывать излишнюю деликатность. Он послушался совета отшельника и даже обязался, в случае если Куси приедет ко двору, держать завещание втайне, пока не удостоверятся в смерти графа. Притом он дал себе зарок вознаградить молодого рыцаря, отдав в случае войны ему начальство над отрядом, который будет набран из вассалов де Танкарвиля.

Государь собирался уходить, когда в лесу послышался звук охотничьего рога. Филипп покраснел от гнева при мысли, что есть смельчаки, которые позволяют себе охотиться в королевском лесу, находящемся у самых ворот Парижа. Отшельник заметил гнев короля и угадал причину.

– Ах, боже мой! – произнес он. – Какие мы странные создания! Вот справедливый и мудрый король, душа которого выказала сейчас твердое презрение к суетным почестям, коими он облечен, а между тем он не может слышать без гнева звук рога в своем лесу и считает одним из главных преимуществ своей короны право убивать беззащитных животных!

Филипп оставил без внимания этот сарказм и простился со стариком, твердо решив дать своим солдатам команду обыскать лес. Случай избавил его от этого труда. По мере его пути в город, звук рога мало-помалу приближался.

Скоро он раздался в нескольких шагах от Филиппа, и король вздрогнул, заметив вдруг в прогалине довольно странное явление. Большая серая лошадь, пущенная в галоп, подъехала прямо к нему. От всадника ее виднелись только две длинные ноги в красных шелковых панталонах, похожие на два гигантских рога. Удивленный, а может быть испуганный, потому что он только через минуту разглядел наездника, лежащего на спине лошади и время от времени подносящего к губам дрянной охотничий рог, Филипп положил руку на эфес. Лошадь остановилась, и в то же мгновение Галлон-шут очутился на седле перед королем.

– Кто вы? – спросил король. – И зачем трубите в рог в этом лесу?

– Для собственного моего удовольствия, прекрасный господин.

– Но кто вы?

– Никто.

– Никто? – с удивлением переспросил король.

– Конечно. Я часто слышал, как мудрый Тибо д’Овернь говорил моему господину храброму Ги де Куси, что разум делает человека. А я разума не имею. Итак, я никто, или мудрый Тибо солгал, но я не советую вам, прекрасный господин, говорить ему этого прямо в лицо, ха-ха-ха!

– Ты шут?

– Шут шута, иначе сказать: фигляр сира Ги де Куси.

– А где теперь сир Ги де Куси и граф Тибо д’Овернь, о которых ты говорил сейчас? Я думал, что они оба в Палестине?

– Как бы не так! Они давным-давно воротились.

– Где же они?

– Где? Не знаю. Могу только вам сказать, что граф д’Овернь оставил нас три дня тому назад, чтобы ухаживать в Париже за женой короля, у которой, говорят, прехорошенькая ножка, ха-ха-ха!

– Негодяй! – вскричал Филипп. – Тебе сильно повезло, что твой король тебя не слышит, потому что он велел бы окорнать тебе уши.

– Этого только и недостает мне, чтобы сделаться совершенным красавцем, ха-ха-ха! Я, впрочем, позабочусь не подставлять ему моих ушей. Но меня ждет мой господин.

– Где ты его оставил?

– За добрую милю отсюда, под дубом, где он поет томные песни о старике и его дочери: сире Жюльене де Моне и прелестной Алисе, не знаете?

– Я ничего не знаю. Что ты хочешь сказать?

– Как? Вы не знаете, как мой господин, который стоит чего-нибудь, и я, который стоит гораздо больше, и пять пажей и оруженосцев провожали старого графа Жюльена и его дочь от Вик-ле-Конта до Санли; как мы заблудились в этом проклятом лесу, думая о прелестной Алисе, и как мой господин послал меня вперед отыскивать дорогу. Прекрасная история, ха-ха-ха! Я переложу ее на стихи и все будут плакать, узнав, что сир де Куси поклялся в измене королю из любви к своей любовнице, ха-ха-ха!

Потом, приложив руку к щеке, Галлон вдруг разразился странными и оглушительными звуками, в которых преобладал звук пилы, которую точат.

Король хотел заставить его замолчать и объясниться, но крики, угрозы, просьбы все было бесполезно. Галлон хохотал и вдруг, опрокинувшись на спину своей лошади, ускакал в галоп, громко трубя в рог, чтобы перекрыть крики короля.

Филипп продолжал свой путь, и, странное дело, хотя он видел, что имеет дело с сумасшедшим, и вдобавок еще злым, слова Галлона, обвинявшие королеву в неверности, а Куси в измене, взволновали его гораздо более, чем следовало бы.

«Это негодяй! – говорил он себе несколько раз… – На его словах останавливаться не стоит. Было бы безумством думать о них…»

Однако человеческая натура так создана, что Филипп о них думал.

<p>Глава V</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука