Филипп IV Красивый. 1285–1314

Инквизитор был удовлетворен этими объяснениями. Он не пытался выяснить причину предполагаемых отречений. Казалось, что инквизитор подчинялся приказам Филиппа Красивого, хотя на самом деле так оно и было! Что касается короля и Ногаре, то для них признания сановников Ордена и большинства братьев было более чем достаточно. 25 октября в Тампль были вызваны несколько прелатов и сановников парижской церкви, доктора Парижского университета и их студенты. Перед ними предстали Жак де Моле, Жоффруа де Шарне и некоторые из братьев. На какие коварные обещания Ногаре, на какие страшные угрозы они поддались? Моле публично признал преступления Ордена и попросил собравшихся умолять Папу о прощении. Затем, и здесь мы касаемся самого дна бесчестья, он согласился написать письмо, скрепленное его печатью, в которой в качестве магистра он приказывал тамплиерам признаться в преступлениях, о которых им было известно. Послушание было абсолютным долгом тамплиеров, можно представить себе эффект от такого письма, которое было разослано всем французским и иностранным тамплиерам! Приказ Жака де Моле парализовал непокорных, то есть немногих защитников Храма. 26 октября около тридцати братьев предстали перед идентичным собранием. Все они подтвердили свои признания и молили о пощаде. С этого момента Филиппу Красивому больше не нужно было беспокоиться о реакции на это дело Климента V.

Папу Римского не предупредили об аресте тамплиеров. Когда он узнал об этом то был сильно расстроен. В последующие дни он провел несколько консисторий для рассмотрения мер, которые необходимо предпринять, поскольку применение силы Филиппом Красивым была недопустимо, даже если бы Орден был виновен. 27 октября Климент V направил королю официальный протест: "… Пока мы были далеко от вас, вы наложили руки на людей и имущество тамплиеров; вы дошли до того, что посадили их в тюрьму и, что является верхом скорби, не освободили их; даже, согласно сказанному, идя дальше, вы добавили к страданиям плена еще одно страдание, которое, из скромности для Церкви и для нас, мы считаем нужным обойти молчанием в настоящее время…". Следует отметить, что Папа не защищал Орден; он осудил методы Филиппа Красивого и, в частности, поспешность ареста. Его письмо исходило от униженного, измученного язвами понтифика, который был защитником Ордена на основании буллы Omne Datum и должен был говорить в этом качестве: ведь решение принимал он, и никто другой.