Филипп IV Красивый. 1285–1314

Его вступление в понтификат само по себе знаменательно. Ему было пятьдесят девять лет, он родился в 1235 году в Ананьи, где жили Иннокентий III[127], Григорий IX[128] и Александр IV[129]. Его семья, Каэтани, была одной из первых в этом городе. Его мать, по-видимому, была сестрой Александра IV. Бенедикт Каэтани, как его звали по имени и отчеству, начал изучать право в Тоди, где его дядя был епископом. Он стал адвокатом при римском суде. Будущий Мартин IV выбрал его канцлером. Он принял участие в нескольких дипломатических миссиях, что позволило ему узнать о делах Франции, Англии и Испании. Мартин IV вознаградил его заслуги, сделав кардиналом. Затем он участвовал в попытках Николая IV примирить западных князей, особенно королей Франции и Англии, для нового крестового похода. Акко только что пал; Святая Земля была потеряна; мысль о том, что Гроб Господень остался в руках неверных, приводила Папу в отчаяние. Именно во время своего прибывания в качестве легата в Париже Бенедикт Каэтани имел возможность встретиться с Филиппом Красивым и его советом легистов. Николай IV скоропостижно скончался 4 апреля 1292 года. Священная коллегия снова разделилась, Орсини[130] и Колонна[131] боролись за папскую тиару. Кардиналы разошлись, так ничего и не решив, а в Риме и и его окрестностях воцарилась анархия. Вакансия Святого престола позволила Филиппу Красивому занять Гиень; это стало причиной разрыва между Францией и Англией. Это беспокоило Карла II Анжуйского тем более, что ему угрожал Федериго Сицилийский. В начале 1294 года он посетил благочестивого отшельника по имени Пьетро дель Морроне[132]. Он вступил в орден бенедиктинцев в очень молодом возрасте и стал аббатом своего монастыря. Но уже через год он сложил с себя полномочия и стал вести отшельническую жизнь. Подражая маленькому святому из Ассизи[133], он поселился в суровой стране Абруццо, проповедуя слово божье, набирая учеников, которые, как и он, любили бедность и благотворительность, и раздавая полученные подношения. Он пользовался репутацией святого в этом диком краю, и его популярность была огромной. Он прятался от толпы, как только мог, живя то в жалкой келье, то на дне одинокого оврага. В определенное время года он уединялся в полной тишине. Карл II Анжуйский посетил его. Долгое пребывание в тюрьмах Арагона усилило его мистицизм; у него появился соответствующий образ мышления, он говорил на языке, близком к языку отшельников. Карл побудил Моррона написать кардиналу, выразив сожаление по поводу скандала, который Священная коллегия устроила вместо выборов Папы, и пригрозив кардиналам небесной карой, если они не выберут преемника умершего Николая до Дня всех святых. Это письмо привлекло к нему внимание, и произошло невероятное. Но я предоставлю слово свидетелю[134]:

"Однажды утром собралась Священная коллегия; отсутствовал только один кардинал, больной подагрой, а Наполеон Орсини был занят оплакиванием своего брата, умершего от падения с лошади. Кардиналы обсуждали эту смерть, на последствия которой возлагалось столько надежд, и их души были погружены в тяжкие раздумья, когда Иоанн Буккамази воскликнул: "Зачем медлить, утирая слезы нашей матери церкви? Почему бы не дать миру понтифика, которого он так ждет? Кого мы может вдохновить этим раздором?". На эти рассуждения не было обращено никакого внимания, и были сделаны приготовления, чтобы оставить эту тему разговора; но, бодрствуя в своем сердце, под влиянием любви и страха Божьего, кардинал Латино[135] вернулся к ней: "Я не переставал, — сказал он, — думать прошлой ночью о чем-то, чья мысль преследует меня и что я хотел бы сказать. Божественный Дух, открывающий тайны будущего благочестивым сердцам, только что проявил себя. Он сказал одному Божьему человеку, что если мы не поспешим выбрать понтифика, то разразится Гнев Божий. Время не терпит, до Дня всех святых осталось четыре месяца. Братья! Прислушайтесь к этому предупреждению и постарайтесь быть в милости у Бога.

Ваше преосвященство, — сказал Бенедикт Каэтани, улыбаясь, — не видение ли это Пьетро дель Морроне?

"Ему ответил епископ Остии, которому благочестивый отшельник написал, чтобы сообщить, что, простершись однажды ночью перед алтарем, он получил Божий приказ не пугаться достоинства кардиналов и сказать им, что им не избежать божественного возмездия, если они не поспешат избрать Верховного понтифика. Сразу же разговор перешел на жизнь и добродетели святого отшельника. Кардинал Латино был первым, кто произнес его имя для принятия папского сана; его примеру последовали шесть других кардиналов. Пока кардиналы Колонна просили принять голос больного Пьетро Перего, был вызван Наполеон Орсини, который согласился с первыми проголосовавшими; Маттео Орсини также согласился: число голосов, необходимых для избрания, было достигнуто; к ним добавился голос Пьетро Перего, и вскоре епископ Остии смог объявить изумленной толпе о возведении Пьетро дель Морронее на кафедру Святого Петра.