Филипп в беде

– Ты бы сегодня уж не давил на коктейли, – кивком головы Настя показала ему на стакан в его руках и титановый шейкер у его ног.

– Я только немножко – там бурбон, лаймовый сок и кубинский ром. Такая жуткая смесь. Я дома такого не пью.

– Попроси прислугу – тебе еще сделают.

– У меня нет прислуги. То есть, конечно, у меня убираются, но это не прислуга, я просто подписался на этот сервис в одной компании.

– Дешевле держать горничную.

– Они все пристают.

– Тогда денщика или как ты это называешь.

– Нет, прислуга мне не нужна, – Филипп потер ладошкой лоб, и Настя заиграла.

– Можно я посижу и послушаю? – спросил ее он.

– Тебя никто не гонит, – ответила она. И через десять минут Филипп уснул с пустым шейкером у его ног.

Когда он проснулся глубоко за полночь, то увидел Ираклия Домиташвили, выходящего из библиотеки со стопкой CD в руках.

– Который час? – спросил его Филипп.

– Что-то около двух, – нервно ответил ему Ираклий.

Филипп посмотрел ему в след, за тем, заглянув напоследок в шейкер, и поняв, что он окончательно пуст, пошел в свою комнату спать.

7.2

На следующий день после обеда Филипп заехал за Фон Виттеном и они опять отправились на озеро. Но решили сегодня не купаться. Хотя Илья Пророк был еще далеко и вода была теплая, они решили не рисковать, и почти молча раскладывали пасьянс под радио. DJ откалывал какие-то шуточки, потом снова была музыка, потом опять шуточки. Radio “Monte Carlo” было в своем обычном репертуаре. Linkin Park менял Sade и так далее.

Филипп и Леша раскладывали пасьянс. Они не гадали на что-то определенное, а просто убивали время. Дама червей испортила партию. И они снова тасовали карты.

Вскоре к ним присоединилась Настя. Она села рядом с ними и давала ценные советы. И пасьянсы стали сходиться один за одним.

– Вот что такое женский глаз, – пошутил Фон Виттен.

– И женская интуиция, – добавил от себя Филипп.

– Вы, просто, два идиота, – Настя была на высоте, и без ее одобрения ни одна карта не двигалась с места. В воздухе витало ощущение, что день удался. И все было хорошо. Пока вдали не замелькала пижама с Микки-Маусами, это был Сантьяго Хулиович собственной персоной.

Он приблизился и остановился над ними.

– Вы поступили со мной бесчестно, – обратился он к Насте.

– Что случилось, дорогой? – Леша напрягся, так как почувствовал неладное.

– Вы предпочли меня этому убожеству, – показал он Насте на Филиппа. – Не отпирайтесь! Я был у вашего отца и знаю все.

– Дядя, катись отсюда, – Фон Виттен был настроен на боевой лад. И хотя драться он не умел, он уже прикидывал в своей простой голове, как отделаться от чокнутого испанца.

– Я вам не дядя, молодой человек, – взвизгнул Хулиович.

– Я не люблю вас, Сантьяго! – протянула Настя с томной улыбкой полной самой недвусмысленной иронии.

– Вы предали меня, – Хулиович был неумолим.

– Вы как хотите, мальчики. А я домой, – вздохнула Настя, и сев на велосипед покатила оттуда, день был испорчен.

– Честь имею, – каркнул Сантьяго и пошел прочь.

– Поехали ко мне на шампанское? – спросил Алексей Филиппа, когда они остались одни.

– Советский Брют? – поинтересовался юный князь.

– Есть еще предложения?

– Поехали.

7.3

Вскоре они уже открывали вторую бутылку. И, ставя в DVD-player диск с Easter Parade27, старым американским мюзиклом с Джуди Гарланд, Фон Виттен сказал, тыкая пальцем вверх.

– Звезды все решили за нас.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Филипп, не отрываясь от экрана.

– Я должен покорить сердце этой девушки с пляжа. Настя сказала мне сегодня, где живет Марта.

– Ты с ума сошел. Ее дядя тебя съест или пустит на сосиски.

– Не будем преувеличивать опасность, – Алексей был неумолим.

– Я бы так не рисковал своей жизнью.

– Чихал я на такую жизнь.

– Тебе виднее, – Филипп покорился судьбе своего приятеля, и, чокнувшись, они еще выпили. Вдруг Филипп вспомнил. – Мне пора бежать. Через час ужин у Вереславских.

– Да и черт с ними.

– Сам понимаешь, я без пяти минут член семьи. И все такое.

– Я бы на твоем месте сказал профессору, что по ночам тебе является Наполеон и призывает тебя совершить монархический переворот и захватить власть в стране.

– Это тянет на год одиночного заключения в палате обитой войлоком. Я еще не готов на такие жертвы.

– Жаль.

– Ничего не поделаешь. Все равно спасибо, – Филипп пожал Алексею руку и потопал к машине.

8.1

Ужин уже шел полным ходом, когда вдруг профессор спросил Филиппа:

– Ты уверен в серьезности своих чувств к Насте.

– Нет проблем, – Филипп был еще под сильным впечатлением от выпитого шампанского. – Я думаю, что буду в состоянии составить ее счастье.

– Для этого нужно много трудиться, – подхватила тему Клавдия Николаевна.

– О, труд! Ты – мир! И так далее, и так далее, и так далее. Я все понимаю, – Филипп улыбался всем.

– Труд сам по себе делает нас счастливыми не менее, чем его плоды, – протянул философски профессор, проглотив кусок форели из супа.

– Бесспорно. Плоды есть плоды. Труд есть труд, – выпалил Филипп, и, пытаясь сделать широкий жест, рукой перевернул на себя тарелку с супом.

– Слава Богу, ты не в смокинге, – воскликнула Настя.

– Вы пили сегодня? – спросил строго профессор.