Читаем Филоктет полностью

Вот мертвая моя спина. СтреляйИ помни: ложь должна внушать доверье.И знай: когда убьет меня троянец,Лишишься ты свидетеля живого,А одному тебе поверят вряд лиВ таком-то деле. Тысячам людейИзвестно, как меня ты ненавидел.Ведь я тебя ограбил и ношуОружье твоего отца. НапрасноНатягиваешь лук. Он твой по правуМеча, который ты вонзил в него,Стрела же полетит в тебя обратно,Твои же воины поднимут камни,Чтоб бросить их в тебя. Тебя убьют.Хорош мой щит из крепкой бычьей кожи,Но лучше – этот мертвый на спине.Всего же лучше – ненависть твоя.

(Оборачивается к Неоптолему.)

Неоптолем(пряча стрелу в колчан)

Будь все иначе…

Одиссей

Обменяем ноши.

Меняются. Одиссей берет лук, Неоптолем – мертвого.

Иди вперед. Когда вернемся к ТроеСкажу тебе, как мог бы ты солгать,Чтоб оправдать себя в глазах людей,Когда бы кровь мою сейчас ты пролил.

Идут. Неоптолем впереди.

Иди быстрей, чтоб ярость не пропала.Добыча в Трое ждет. Иди быстрей.

Примечание

Антракт возможен после первого ухода Одиссея и Неоптолема. В антракте в освещенном зале два клоуна (играющие роли Одиссея и Неоптолема) фехтуют деревянными мечами. Двери зрительного зала открыты, публика может выходить или оставаться, смотреть или не смотреть.

В финале, когда Одиссей и Неоптолем уносят мертвого Филоктета, можно показывать слайды, иллюстрирующие историю войн – от Троянской до японской.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги