Филолог 2. Возрождение клана

А потом я понял, что Таня вовсе не терялась в параллельной реальности. Она находилась в нашем мире, но в другом времени — в июне 2011 года. Во времени, где познакомилась с Крисаном и была счастлива.

Татьяна страстно любила этого полоумного мага, и Синкретизм исполнил ее сокровенное желание. Через портал Таню вынесло в ту реальность, где она могла быть рядом с Крисом.

Я поделился своими догадками с Ульрикой, но та лишь пожала плечами:

— Такого быть не может. Синкретизм — не Бог, который любит верующих и исполняет их желания. Это всего лишь бездушная темная сила.

— Ладно, не важно, как она туда попала. Возможно, я и правда предположил слишком романтическое объяснение. Вопрос в том, как достать Танюху из прошлого. У меня нет в закромах машины времени. Мои порталы настроены на путешествия между мирами.

— Аль, здесь невероятное место силы! Попытайся, умоляю! Вспомни алфавит.

— Да блин, я вообще ничего не знаю о своих порталах! И буковки нас не спасут. Хотя Мира говорила, что я значительно продвинулся в Синкретизме, выложившись в мятеже.

— Так придумай что-то!

— Если алфавиты не работают, воспользуюсь силой афоризмов о времени. Так, первое, что приходит в голову: счастливые часов не наблюдают. Я впустую тратил время, а теперь время тратит меня. Лучше поздно, чем никогда!

Я огляделся вокруг: ничего не изменилось. Эх, а я-то надеялся изобрести машину времени. Господи, да Лот меня размажет по стенке, если вернусь без Танюхи. Надо придумать что-то еще…

— Аль, ты должен зацепиться эмоциями, если хочешь, чтоб колдовство работало. Это основы Синкретизма. Вспомни, каким был для тебя 2011 год?

Я вышел из избушки, развел руки, пытаясь вобрать в себя силу. В этом году мои родители развелись. Впрочем, потом снова сошлись. Помню, как они стояли на этой самой площадке и ругались, не стесняясь моего присутствия. Обида, чувство слабости, страх, ненависть. Я намеренно пытался вспомнить все чувства и малейшие детали. Отец пнул мой мяч так, что тот улетел в избушку. Мать орала на ультразвуке и прижимала меня к себе.

Ульрика подошла и обняла меня сзади.

Я поманил ее в избушку:

— Идем, там наша дверь.

Мы взялись за руки и вошли в прошлое.

* * *

Несколько минут я раскачивался на качелях, вдыхая горячий воздух 2011 года. Ульрика, скинув с себя полушубок, терпеливо ожидала, пока я приду в себя. Не было сомнений, что мы попали в прошлое: на месте шестнадцатиэтажки, возведенной пару лет назад, росли березки и осины, а детская площадка радовала глаз свежей краской. В песочнице копошился соседский малыш — ныне здоровенный лоб и гроза одноклассниц.

Я так и не понял, что же в итоге сработало: афоризмы, произнесенные от балды. Воспоминания о прошлом, вызвавшие эмоциональный отклик. Или же это была магия места, которое щедро раздавало накопленную силу.

В груди что-то кольнуло. Затем боль перешла в жжение. Я отогнул ворот толстовки и увидел, что амулет покраснел и раскалился. Вскочил на ноги и крикнул Ульрике:

— Бежим! Танюха где-то рядом.

— Я уж думала, ты так и будешь сидеть и мечтать, — проворчала троглодитша. — О чем хоть задумался?

— О прошлом и будущем. И о том, не может ли наш мир быть прошлым вашего…

— Странная теория, — усмехнулась Ульрика, прибавляя шаг. — Я считаю, что наши миры долгое время были идентичны, но потом моя Родина приняла Синкретизм, а ваша — мировые религии — христианство, мусульманство, буддизм.

Я на ходу скинул пальто, оставшись в толстовке. Может, и зря, если мы из жаркого прошлого перенесемся в зиму современности. Надо бы постараться открыть портал прямо в мир Синкретизма.

— Откуда знаешь о религиях? Ты же всего-то три дня провела в моем мире.

— Я не теряла времени даром. Да и Танна многое рассказывала, в том числе и о вашем мироустройстве. Она очень хотела узнать, что же стало поворотной точкой. Почему наш мир полон синкретизма, а в вашем идут войны, и процветает религиозный фанатизм.

Я невольно улыбнулся:

— Пофилософствуем позже, думаю, что Танюха где-то рядом. Амулет вот-вот дыру прожжет в моей груди.

— Так сними его и не мучайся, — посоветовала троглодитша.

Но я лишь покачал головой, опасаясь утратить связь с артефактом.

Пройдя несколько кварталов, мы увидели, что в одном из дворов собралась толпа.

— Это выступление заезжего менестреля? — поинтересовалась Ульрика.

Я подошел чуть ближе и взял девушку за руку, чтобы не потерять ее в толпе.

— Больше похоже на митинг или предвыборную агитацию. Ой! Больше не могу. Какой гадкий амулет!

— Давай осмотримся, потерпи еще немножко, — попросила троглодитша.

Мы протиснулись поближе к уличной сцене, извиняясь перед потревоженными людьми. Ульрика же еще и беспрестанно кланялась, видимо, считая это знаком вежливости.

А потом я не выдержал и сдернул амулет с шеи. Делаем еще пару шагов с извинениями и поклонами. Прямо перед нами мелькнула копна красных волос. Гибкая фигурка, лихорадочный румянец и тонкий профиль. Серпентину невозможно забыть и перепутать! Я узнаю ее в любом из миров, куда занесет меня судьба. Вот к кому вел нас амулет!