Читаем Философические письма, адресованные даме (сборник) полностью

Спешу уведомить Ваше Превосходительство, что по препоручению Вашему просил Гедеонова поставить пиэсу Вашу и что он обещался исполнить желание Ваше. Манускрипт, кажется, находится еще в Петербурге; потому, полагаю, что нужно будет с Вашей стороны принять меры для исполнения желаемого дела. Что же касается до меня, то с усердием готов исполнить дальнейшие наставления Ваши.

Совершенно преданный Вам Петр Чаадаев

Н. В. Сушкову

Гедеонов уехал; но, вероятно, приехавши в Петербург и увидав, что манускрипта Вашего там нет, напишет ко мне, чтоб прислать отсюда печатный экземпляр. Впрочем, если прикажете, то напишу ему сейчас, с настоятельной просьбой, чтоб не медля исполнил свое обещание. Между тем, может быть, найдете случай другим путем подвинуть здесь дело, и я остаюсь к Вашим услугам.

М. П. Погодину

Письмо моего незабвенного друга получил, и очень рад, что Вам им угодил. В мое с ним время умели писать по-французски и по-русски: не знаю, как нынче? Много чего есть у меня, что могло бы Вам пригодиться для неантикварских Ваших трудов, но как-то общение у нас не ладится. Подождем железных дорог; может быть, тогда как-нибудь встретимся. Кстати или не кстати: прошлый раз позабыл Вас поблагодарить за разбор павловской диссертации.

Вам душевно преданный П. Чаадаев.Пятница

Неизвестной

Позвольте, милостивейшая Н. П., еще раз попросить вас о том же, а именно дозволить мне оставить у себя Окружное Послание на один день. Прочитав статью Стурдзы, мне открылись в нем новые стороны.

Вы конечно уже прочли прекрасное описание праздника, так удачно осуществившего мысль нашего умного приятеля. Увидав заглавие, я было сначала подумал, что это обещанная статья А. С.; но потом с удовольствием увидал, что это рассказ о том, как его мысль была в лицах представлена в доме московской посадницы. Приятно видеть, как у нас люди, некоторым образом правительству принадлежащее, верно следят за движением мыслей народных, а иногда даже и опережают их. Нельзя не признаться, что пагубное разъединение государства с землею час от часу более изглаживается, и невольно услаждаешь себя надеждою, что в скором времени увидим восстановление древнего нашего быта и торжественное воцарение зипуна и всех благ, с ним сопряженных.

NB. Старая апология?

1851

В. А. Жуковскому

Басманная, 27 мая

Многие, может быть, подобно мне, не благодарили еще вас, любезнейший Василий Андреевич, за доставление последних трудов ваших, но немногие, думаю, имеют на то такое оправдание, какое я имею. Вы, вероятно, помните, что оставили меня, тому кажется десять лет назад, в доме, который тогда уже разрушался от ветхости и, по словам вашим, держался не столбами, а одним только духом. С тех пор продолжает он спокойно разрушаться и стращать меня и моих посетителей своим косым видом. Вот одно из тех смешных страданий глупой моей жизни, а их много, которые поневоле отвлекают меня иногда от исполнения приятнейших обязанностей; но все-таки винюсь пред вами, с тем однако ж, чтоб выслушали меня о другом деле, которое пусть служит и выражением моей запоздалой благодарности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Перекрестья русской мысли

«Наши» и «не наши». Письма русского
«Наши» и «не наши». Письма русского

Современный читатель и сейчас может расслышать эхо горячих споров, которые почти два века назад вели между собой выдающиеся русские мыслители, публицисты, литературные критики о судьбах России и ее историческом пути, о сложном переплетении культурных, социальных, политических и религиозных аспектов, которые сформировали невероятно насыщенный и противоречивый облик страны. В книгах серии «Перекрестья русской мысли с Андреем Теслей» делается попытка сдвинуть ключевых персонажей интеллектуальной жизни России XIX века с «насиженных мест» в истории русской философии и создать наиболее точную и объемную картину эпохи.Александр Иванович Герцен – один из немногих больших русских интеллектуалов XIX века, хорошо известных не только в России, но и в мире, тот, чье интеллектуальное наследие в прямой или, теперь гораздо чаще, косвенной форме прослеживается до сих пор. В «споре западников и славянофилов» Герцену довелось поучаствовать последовательно с весьма различных позиций – от сомневающегося и старающегося разобраться в аргументах сторон к горячему защитнику «западнической» позиции, через раскол «западничества» к разочарованию в «Западе» и созданию собственной, глубоко оригинальной позиции, в рамках которой синтезировал многие положения противостоявших некогда сторон. Вниманию читателя представляется сборник ключевых работ Герцена в уникальном составлении и со вступительной статьей ведущего специалиста и историка русской философии Андрея Александровича Тесли.

Александр Иванович Герцен

Публицистика

Похожие книги