Философия без дураков

«Ее [природы] отличительной чертой является то, что идея определяет самое себя, то есть полагает в самой себе различие, некое иное, но полагает его таким образом, что она в своей неделимости является бесконечной благостью и сообщает, дарит инобытию всю свою благость. Бог, следовательно, остается равным себе в своем определении другого. Каждый из этих моментов сам, в свою очередь, является всей идеей и должен быть осуществлен как божественная тотальность. Различенное может быть постигнуто в трех формах: как всеобщее, особенное и единичное. Как всеобщность различенное остается в лоне вечного единства идеи; это вечный сын божий, как его понимал Филон. Крайней противоположностью этой формы является единичность, форма конечного духа. Единичное как возвращение в само себя есть, правда, дух; однако как инобытие, исключающее все другие духи, единичность есть конечный, или человеческий, дух, ибо до других конечных духов, кроме людей, нам нет никакого дела. Так как единичный человек понимается нами вместе с тем как находящийся в единстве с божественной сущностью, то он является предметом христианской религии, и это высшее требование, которое может быть к нему предъявлено. Третья форма, которой мы здесь занимаемся, – идея в ее особенности, – есть природа, лежащая между этими двумя крайними моментами. Эта форма более всего доступна, понятна рассудку. Дух положен как существующее для себя противоречие, ибо бесконечно свободная идея и она же в форме единичности находятся между собой в объективном противоречии; в природе же противоречие существует лишь в себе или для нас, так как инобытие выступает в идее как покоящаяся форма. В Христе противоречие положено, а затем снято как жизнь, страдание и воскресение. Природа есть сын божий, но она – сын божий не как таковой, а как упорное пребывание в инобытии, – она есть божественная идея, как поставленная на одно мгновение вне области любви. Природа есть отчужденный от себя дух, который в ней лишь резвится; он в ней вакхический бог, не обуздывающий и не постигающий самого себя; в природе единство понятия прячется».

Георг Гегель, «Энциклопедия философских наук. Том 2. Философия природы»

Это не какой-то особенный отрывок. Там все примерно такое. Не только у Гегеля, но Шеллинга, Фихте и т. п. Король голый, но он голый каким-то непростым, хитровыдуманным способом – и многие готовы счесть его одетым из вежливости. Вдруг нам не хватает образования, чтобы это увидеть. Но давайте проведем мысленный эксперимент. Напомним: том посвящен природе. Занесите текст на любую современную кафедру, имеющую к природе хоть какое-то отношение, и скажите, что это работа молодого, подающего надежды аспиранта… Попросите отнестись с пониманием. Как думаете, ответ будет хотя бы цензурен?