Философия без дураков

Переживать за судьбу философии означает переживать за то, как употребляется определенное слово. Да употребляйте, как хотите. Битва за словарь – это дешевая битва.

Вот смотрите, мы привели разные варианты того, что бы это значило. В одном варианте это важное и личное дело, в другом – ерунда. Но какие слова ни используй, важное и личное дело никуда не денется, а ерунда не перестанет быть ерундой.

Давайте предположим, что в битве за слова победит альянс глупцов, паразитов и случайных прохожих, ошибившихся дверью. На кафедрах философии станут преподавать какую-то унылую ерунду. В учебниках напишут глупость. Ну и что? Это будут просто люди другой профессии (если это можно считать профессией), какое нам до них дело? Испарившись в одном месте, вряд ли важное нам знание растворится бесследно – скорее всего, осядет в других местах, возможно, под другим именем. Будет слово «когнитивистика», например. Со временем все привыкнут к тому, что философ – это балабол на содержании госбюджета по старой памяти, а когнитивисту можно доверить важное дело. А если битву за понятия выиграет лучшая партия, важное дело можно будет доверить философу и не звать когнитивиста (кто это вообще такой?).

Возможно, испарившись на одной кафедре, та же самая рациональность про то же самое осядет на соседних. Мы упомянули два варианта для эмиграции – логика и психология. Это соседние дружественные страны, и они, если придется, примут беженцев.

Пока что, давайте честно, побеждает блок… не лучший блок из возможных. Диапазон их характеристик очень широкий. Нам важно, что все они так или иначе не по теме. Давайте классифицируем.

Во-первых, культурологи, другое слово – историки. Они хорошо знают свое дело (если бы знали плохо, была бы категория иждивенцы). Но что за дело? «Влияние неоплатонизма на философию Византии», «Влияние Фихте на немецкий романтизм». По сути это реконструкция ходов, записанных в культуре прошлого, досократики, схоласты и т. д. У нынешнего человечества нет вопросов, по которым оно спросило бы, например, схоластов, что ему делать. Это не значит, что схоласты неинтересны совсем. Они интересны. Но примерно как протохимики XVII столетия. «Это наша история, сынок, ее желательно знать». Но, во-первых, только желательно, во-вторых, не всем. На фоне вещей почти обязательных большой стимул прогулять.

Специалист по таким вопросам – что-то вроде искусствоведа, положившего жизнь на бывшую когда-то школу живописи. Нельзя сказать: вернись, что ты делаешь? Наверное, кто-то должен положить жизнь и на это. Если это хобби – это отличное, почтенное хобби. Если это делают на бюджетную ставку, так тоже можно. Но таких людей должно быть немного, если их много, это странно. Либо общество массово разделяет их увлечения и рассказ находит ажиотажный спрос, и тогда это замечательно, но, кажется, не разделяет. Тогда это системный сбой.

Также сбой, когда историк-искусствовед претендует на нечто большее.

«Я хорошо разбираюсь в истории XIX века» не синоним «я знаю, как вам жить». Обычно так и не говорят. Но если во фразу закрадется еще два слова… «Я хорошо разбираюсь в истории философской мысли XIX века». Некоторые еще считают, что это особый случай, и такой человек может говорить почти обо всем. Говорить, конечно, может. Но у него в лучшем случае лишь конкретный, узко специальный скилл, и он не создает других скиллов и не заменяет. Историк – это всего лишь историк, будь он историк архитектуры или мышления. Если предположить, что философ – это социальная функция, то это другая функция. Эти два специалиста, возможно, найдут о чем поговорить. Но если вам нужен столяр, вы не зовете лесотехника, потому что оба как-то связаны с древесиной. Связь разная.

Во-вторых, беллетристы. Критерий успешности: написать интересно для кого-либо. Критерий, который отвечает за вопрос, почему это относится к философии: там упоминается то, что туда уже отнесено. Определенные книги, авторы, вопросы.

Успешность такого рода подразумевает кассовость, та подразумевает простоту и клиентоориентированность. В XXI веке приходится уважать читателя больше, чем в XIX. Авторов стало больше, а у публики появилось много новых дел и забав.

Подчас действительно получается неплохая проза. Подчас плохая. Но когда мы говорим «проза», то подразумеваем «книга для чтения». Почитал, испытал эмоции, они понравились, пошел купил новую книгу автора. Хотя сейчас актуально – подписался на блог и добавил в список френдов.

Но жить по такому тексту скорее не стоит, чем стоит.