Философия без дураков

Напомним, любой тезис – это урезание в модели мира и отказ от альтернатив. Быть убежденным в чем-то одном значит отвергать что-то другое. Вопрос правомерности какой-либо идеи сводится к тому, есть ли у нас лучшие идеи про то же самое. Если ничего нет, начать можно с чего угодно, скорее всего, нечто будет лучше, чем ничего. Отсюда понятно, что еще пятьсот лет назад авраамические религии были неплохим вариантом.

Традиция – не самый плохой поставщик мемов, как бы мы ни ругали традиционное общество. В любом случае эта культура (назовем ее набором т-мемов) прошла отбор временем, как минимум с этим можно жить.

Жить так, как жил твой прадедушка, лучше, чем жить случайно, потому что прадедушка точно выжил, а случайным образом это может и не случиться. Но если альтернативой будет рациональность, традицию можно отложить, ибо в худшем случае, если у рациональности не получится, она сама ее вспомнит и вернет как было.

Традиционалисты обычно не понимают, что рационалист не исключает их способы, но низводит до роли бекапа на черный день. В худшем случае все будет как было, в лучшем – будет лучше. Примерно такая ставка рациональности, и ее надо играть сразу, как только замаячила такая возможность.

Религия в широком и практическом смысле – это свод норм. Как правило, это набор классных, сильных т-мемов, насколько они вообще могут быть сильными. Кого слушать, что есть, как пить, с кем спать – обычно это полезные регламентации жизни, своего рода «техника безопасности» проживания на данной земле. Это сильно больше, чем ничего, и понятно, почему наши бестолковые предки так привязались к подаренной стохастическим процессом инструкции. Просто потому, что те, кто не привязался к подобным инструкциям, не стали ничьими предками. Жившие от балды не оставили нам ни своих генов, ни своих мемов.

Пока я говорю так, как говорят апологеты религии. Пока все верно. Все меняется с рождением рациональности и ее, соответственно, р-мемов. Теперь приверженность неплохим т-мемам означает не выбор лучшего из возможной кучи (инструкций, продиктованных случаем, модой, инстинктом, минутным кайфом, чьей-то злой суггестией – куча большая), а отказ от лучшего, пусть и не в пользу худшего.

Это и есть ответ на вопрос: «Чем вредна религия».

Иногда говорят, что религия совместима с наукой в частности и с рациональным мышлением вообще. Легко показать, что это не так. Как только возникает хоть одна общая тема, различие методов обращения с информацией (к чему и сводимо самое принципиальное различие т-мемов и р-мемов) даст разные результаты.

Разные ответы будут почти на любые вопросы. Как устроена Вселенная? Как возникли жизнь и культура? Как нам понимать историю? Что такое разум? Что такое преступление? Что такое успешность? Как нам одеваться, питаться, размножаться? Что с сексом? Что с финансами? Что с искусством? Что с контролем? Что с сотнями разных традиций?

По любому значимому вопросу религия даст не тот же ответ, что рациональность. Если мы верим, то должны принять этот ответ и отказаться от того, который лучше. Из тысячи вопросов все-таки можно найти несколько, где религия угадала в переборе оптимизаций, и ее ответы смотрятся удивительно здраво и сильно. Конечно, такие ответы есть, в виде исключения.

Единственный способ видимого примирения – затыкать рот одной из сторон, как только она начинает превращаться в оппонента. Раньше это проделывали с рациональностью, теперь обычно с религией.

В 1600 году рациональности могли доверить то, что ей разрешила бы религия. Как устроена Вселенная, кто такие люди и как им жить – это важно, но это мы уже знаем. Прикладные задачи нам менее интересны, здесь вам можно – проектируйте свои пушки и корабли. Теоретизируйте там, где это поможет с пушкой. В 2000 году в большинстве стран мира, если наука видимо расходится с тем, что было религиозным каноном в 1600 году (и вряд ли сильно поменялось), то считается, что канон касается лишь религиозной общины. В общей школе, за редким исключением, дается вариант, предлагаемый рациональностью.

«А это мой младший коллега по второстепенным вопросам. Славный малый, хотя мы редко пересекаемся» – формула мира та же, только за четыреста лет поменялись роли (хотя еще не везде).

Там, где обе стороны начинают говорить одновременно и мы вежливо делаем вид, что оба мнения нам равно дороги, обычно выходит скандал. Но жить в обстановке скандала долго нельзя. Рано или поздно общество все-таки решает, кто старший.