Философия бунта

Маркузе не случайно считает проблему «агента исторического действия» «отложенной» и в конечном счете оценивает роль интеллигенции и студенчества столь же пессимистически, как и роль рабочего класса. Иной вывод и невозможен, если не видеть, что в современных условиях «агент исторического действия» включает все непосредственно эксплуатируемые капиталом социальные группы, ядром которых выступает промышленный пролетариат.

Рост антикапиталистической активности определенной части интеллигенции и студенчества в развитых капиталистических странах вовсе не свидетельствует о том, что в историческом плане они вытесняют, заменяют рабочий класс. Напротив, эта активность служит новым подтверждением углубления противоречий между капиталом и трудом. Исторический опыт подтверждает, что «в цитаделях капитализма рабочий класс… является главной движущей и мобилизующей силой революционной борьбы, всего демократического антиимпериалистического движения» [87]. Как отмечалось XXIV съездом КПСС, рабочий класс, выступая ныне в качестве ведущей силы в антимонополистической борьбе, «все больше становится центром притяжения всех трудящихся слоев населения. Крупные выступления рабочего класса, трудящихся масс являются предвестниками новых классовых боев, которые могут привести к фундаментальным общественным преобразованиям, к установлению власти рабочего класса в союзе с другими слоями трудящихся» [88].

3. Диалектика «возвышения потребностей» и революционность рабочего класса

Как уже говорилось выше, Миллс, Маркузе и другие идеологи «новых левых», делая вывод об «утрате» пролетариатом революционности, связывают ее не с изменением его положения в системе капиталистического производства, а с изменениями в сфере потребностей, влияющими в конечном счете, с их точки зрения, на сознание рабочего и мешающими ему осознать свое истинное положение в обществе. Ход их рассуждений таков. В условиях технически высокоразвитого общества господствующий класс получает возможность, опираясь на развитую систему «средств контроля» (телевидение, кино, радио, реклама, пресса), формировать сознание трудящихся по определенным, выгодным для него стереотипам, навязывать им «ложные», «буржуазные» потребности и в конечном счете нивелировать потребности классов-антагонистов, а тем самым и «интегрировать» пролетариат в систему государственно-монополистического капитализма. «…Там, где разрыв в потреблении все еще широк, – заявляет Маркузе, – где капиталистическая культура еще не проникла в каждый дом или хижину, система стабилизирующих потребностей имеет свои пределы: бьющий в глаза контраст между привилегированным классом и эксплуатируемыми ведет к радикализации непривилегированных. Так обстоит дело с населением гетто и безработными в Соединенных Штатах; так же обстоит дело и с трудящимися классами в более отсталых капиталистических странах» [89]. Но пролетариат развитых капиталистических стран, тут же добавляет Маркузе, находится в совершенно ином положении, ибо разрыв между потребностями пролетариата и буржуазии значительно сократился, если вовсе не сошел на нет. Удовлетворение материальных потребностей, некогда революционизировавших рабочий класс, плюс внедрение в его сознание «ложных» потребностей, «дереволюционизировало» рабочий класс и отбросило его назад, на стадию «класса в себе». Ибо «большинство организованных трудящихся разделяет стабилизирующие контрреволюционные потребности средних классов, о чем свидетельствует их поведение как потребителей материальных и духовных товаров, их эмоциональное отвращение против нонконформистской интеллигенции» [90]. Отсюда делается такой «радикальный» вывод: необходимо полностью порвать с нынешними потребностями, как «ложными», и сформировать (в полном отрыве от ныне существующих потребностей) качественно новые потребности, которые служили бы уже не целям «интеграции» трудящихся в систему капитализма, а целям «трансцендирования», т. е. выведения их за пределы существующей системы общественных отношений.