Читаем Философия достоинства, свободы и прав человека полностью

Одна из сюжетных линий настоящей книги требует особых пояснений. Речь идёт о самой неблагодарной теме данного исследования — роковой роли межэтнических отношений в политической истории нашей страны. Разумеется, будучи сыном своей эпохи, всякий раз касаясь этих «проклятых вопросов», я вынужден был непрестанно преодолевать барьеры внутренней самоцензуры. Вместе с тем именно эти вопросы встали перед нами во весь свой гигантский рост на фоне многолетнего воспитания граждан СССР в духе «социалистического» интернационализма. Если отвлечься от идеологической шелухи, то под таковым в подлинном, правовом смысле этого слова следует понимать способность руководствоваться в своих отношениях принципом уважения к достоинству, свободе и правам других людей вне зависимости от их расового, этнического происхождения, религиозной или партийной принадлежности и языка общения. В отличие от многих пропагандистов и агитаторов, писателей и журналистов, преподавателей средней и высшей школы времен СССР, которые, как выяснилось уже в последнее время, лишь по долгу службы пропагандировали идеи всеобщего братства народов, я по-прежнему являюсь приверженцем этого глубоко человеколюбивого мировоззрения. Этим, в общем-то, и объясняется некоторая, вероятно, излишняя эмоциональность, сопровождающая соответствующую сюжетную линию данной работы.

Особенностью исследования данной темы стало то, что в качестве методологической основы для измерения уровня достоинства и человечности, порядочности и благородства, которые господствовали в среде того или иного народа я использовал отношение последнего к своим соотечественникам-евреям. У такого подхода есть своя объективная логика. Ведь как заметил английский историк и журналист, советник двух премьер-министров Великобритании (Маргарет Тэтчер и Тони Блэра), автор ряда капитальных трудов, в том числе «История христианства» и «История евреев» Пол Джонсон (1928–2023): «Еврейская история охватывает не только огромный период времени, но и колоссальное пространство. Евреи внедрились во многие общества и оставили там свои следы. Писать историю евреев — почти всё равно, что писать всемирную историю, но при этом рассматривать её под весьма специфическим углом зрения. Это будет всемирная история глазами просвещённой и понимающей жертвы».

Продолжая мысль автора, можно лишь с огромной печалью заметить, что, если и были какие-то основания утверждать о «богоизбранности» евреев, то только в том смысле, что Господь сотворил этот народ с дальним прицелом: испытать на отношении к нему уровень порядочности, человечности и благородства всех остальных людей. Именно такую позицию, в частности, занял в жизни один из крупнейших композиторов ХХ века Дмитрий Дмитриевич Шостакович (1906–1975), который, по утверждению некоторых его собеседников, неоднократно заявлял: «Я проверяю людей по отношению к еврeям», поясняя эту свою мысль тем, что для него «eвpеи стали символом. В них сконцентрировалась вся человеческая беззащитность…». И в этом случае нельзя исключать, что помимо недюжинного музыкального таланта Бог одарил прославленного композитора ещё и необыкновенной проницательностью в постижении подлинных причин той многострадальной судьбы, которую Творец избрал для евреев на протяжении всей столь немилосердной истории человечества. Другой вопрос, какими неисчислимыми и непомерными муками обернулась подобная «богоизбранность» для евреев. Но, как бы там ни было с Создателем не поспоришь. Посему в настоящей работе предпринята попытка именно под этим углом зрения и рассмотреть такие основополагающие и фундаментальные темы всемирной истории как достоинство, свобода и права человека. В конце концов, как заметил один исследователь этой темы: «Евреи — это канарейки истории». И пояснил своё суждение такой притчей: когда-то шахтеры брали с собой в шахту канарейку и там выпускали ее. Если в шахте было большое скопление метана — птичка умирала. Целенаправленное преследование, погромы и истребление евреев образно говоря можно уподобить омертвляющему «метану» истории. Посему и роль её «канареек» в этой книге отведена именно евреям.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика