Философия достоинства, свободы и прав человека

Этим объясняются жестокие испытания законному самолюбию и чувству собственного достоинства, наносимые им своим сотрудникам на почве самомнения или даже зависти… Таковы отношения к Витте, таковы, в особенности, отношения к Столыпину, которому он был обязан столь многим… Неоднократно предав Столыпина и поставив его в беззащитное положение по отношению к явным и тайным врагам, «обожаемый монарх» не нашёл возможным быть на похоронах убитого, но зато нашёл возможным прекратить дело о попустителях убийцам…

Трусость и предательство прошли красной нитью через все его царствование».

Оценивая подобным образом отношение царя к П.А. Столыпину Кони оказался безусловно прав. Его вывод подтверждает В.Н. Коковцев, который будучи назначенным главой правительства после убийства Столыпина, имел продолжительный разговор с императрицей Александрой Фёдоровной (1872–1918), из уст которой услышал следующую сентенцию о покойном: «Слушая Вас, я вижу, что Вы все делаете сравнения между собою и Столыпиным. Мне кажется, что Вы очень чтите его память и придаете слишком много значения его деятельности и его личности. Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить Вам место, и что это — для блага России». Весьма прискорбный разговор, из которого Коковцев вынес устойчивое впечатление, что «о Столыпине, погибшем на своем посту, через месяц после его кончины уже говорили тоном полного спокойствия, мало кто уже и вспоминал о нем, его глубокомысленно критиковали, редко кто молвил слова сострадания о его кончине».

Учитывая мнение многих современников той трагической эпохи, что, возглавляй в 1917 г. правительство Российской империи такой сильный государственный деятель, как П.А. Столыпин, то страна несомненно избежала бы той государственной и цивилизационной катастрофы, которая в итоге февральско-мартовских событий беспощадно постигла и нанесла столь непоправимый ущерб российскому народу. В этом случае оное свидетельство, приведённое В.Н. Коковцевым, невозможно оценить иначе, как явное предательство царствующей четой памяти выдающегося государственного деятеля, верного слуги престола, положившего свою жизнь на алтарь служения России её монарху. На мой взгляд, между предательством и катастрофой в истории, как правило, существует явная или скрытая, но всегда неизменно трагическая причинно-следственная связь.

А трусость и предательство, как мы уже упоминали, — самые яркие и отличительные черты традиции невежества. Думается, что именно эти качества прошли красной нитью практически через все «царствования» и последующих правителей этой злосчастной державы. Историческая вина практически всех владык Российской империи, в том числе и в её «большевистской редакции», а также её наследников в виде некоторых постсоветских осколков этой великой державы состоит в полном пренебрежении и равнодушии к правовому просвещению своего народа.

Вместе с тем, трагический конец последнего русского царя и его семьи — та высокая и страшная цена, которую пришлось им заплатить за политическую слепоту всей династии. Эта трагедия — одновременно и урок всем правителям, консервирующим менталитет своего народа в «рассоле» полного невежества и элементарного непонимания, что такое достоинство, свобода и права другого человека, этноса и народа.