Философия достоинства, свободы и прав человека

В итоге С.Ю. Витте оказался прав: бесчеловечное отношение к национальным меньшинствам в России трансформировалось в изуверские способы отдельных представителей последних изменить ставшую на то время для них практически невыносимой жизнь в империи. Поиск средств не заставил себя ждать. Общий низкий уровень культуры, безраздельное господство традиции невежества буквально на всех этажах российского общества исключал какой-либо иной исход: насилие порождало насилие. Оно, по сути, стало единственным понятным языком, на котором население страны заговорило друг с другом. Изложенное не оставляет сомнения, почему отчаявшиеся, обезумевшие от горя и страха люди бросились в объятия терроризма, социальной революции и воинствующего большевизма. Очевидно, что лишь крайняя степень затравленности, угнетенности и безысходности могла заставить некоторых представителей национальных меньшинств со временем превратиться в ожесточенных террористов и бездушных палачей.

Этнический террор со стороны государства, по сути, аукнулся террором загнанных в глухой угол этносов против инициаторов государственного терроризма. На причины, например, столь высокого процента евреев в различных радикальных революционных движениях обращали внимания отдельные писатели, философы и политики империи. Так, в своей известной статье «Протест против антисемитического движения в печати» российский религиозный философ В.С. Соловьев писал, что «несправедливо возлагать ответственность на еврейство за те явления в его жизни, которые вызваны тысячелетними преследованиями евреев в Европе и теми ненормальными условиями, в которые этот народ был поставлен». Однако подобные голоса оставались гласом вопиющего в пустыне: евреев обвиняли, травили, избивали, убивали. В России понятие справедливости не применялось к евреям в принципе, поскольку они в этой стране не подпадали в разряд людей. Иными словами, слово «еврей» и понятие «человек» в этой державе не совпадали ни по содержанию, ни по объему. Потому-то доктрина прав человека никогда и не могла прижиться на территории империи. Ведь в случае торжества подобной доктрины народ должен был бы немедля наступить на горло своей православной песне. Самые голосистые же солисты последней неизменно отвергали всё, что связано с правами человека в качестве зловредной выдумки враждебного Запада.

Представляется, что этническая нетерпимость российской православной идеологии к ценностям западноевропейской цивилизации по большому счёту и стала одной из причин распада средневековой православной монархии, каковой по сути и была Россия. На это обстоятельство обратил внимание в своей книге «Санкт-Петербург: российская империя против российского хаоса» писатель, доктор философских наук Владимир Карлович Кантор (для справки: по версии известного французского журнала «Le Nouvel Observateur hors-serie» (2005) он входил в список двадцати пяти крупнейших мыслителей современного мира). Так вот, в одном из своих интервью, отвечая на вопрос журналиста о своём исследовании, философ заметил: «Я же лишь рассуждаю о причинах величия и падения Российской империи, когда и если она пала. Последние в том числе в нетерпимости, в ксенофобии, поскольку ей присущи и этнический, и религиозный оттенки… Если ты внимательно читал книгу, ты не мог пройти мимо главы «Русское православие в имперском контексте», где речь как раз о том, что православие, становясь «племенной религией» (Чаадаев), немало послужило к разрушению Российской империи» («Новая газета». - N 14, 11.04.2008 г.). Русская церковь всегда отличалась крайней нетерпимостью к западной традиции права. Особенно ярко эта нетерпимость находила своё проявление в неизменном альянсе с государством по отношению к правам человека. Одним из самых губительных последствий подобной позиции стал тот разгул зверства, садизма и низости, который нашел своё воплощение в практике большевистской империи.