Философия достоинства, свободы и прав человека

Представляется, что в своё время преступное забвение трагедии армянского народа и стало предтечей Катастрофы еврейского. Поэтому признание преднамеренного истребления армян в 1915 — 1918 гг. геноцидом армянского народа является долгом любого правового государства, невзирая на конъюнктурные политические причины и сопутствующие региональные обстоятельства. В этом отношении абсолютно справедливым представляется мнение, что «если бы не те самые «тактические» соображения, которые часто в истории не давали возможности вовремя пресечь преступную деятельность тоталитарных империй, то мир сейчас выглядел бы совсем иначе. Если бы после геноцида армян мировое сообщество оценило опасность подобных преступлений для всего человечества и нашло противоядие, то, возможно, не было бы ни… Холокоста, ни иных массовых преступлений.

Нет иных критериев, кроме нравственных. Боль каждого народа должна становиться болью для всего человечества — иного пути к толерантному миру нет» («Зеркало недели». - N 42, 11.11.2007 г.). Когда эта очевидная истина станет частью национальных интересов любого народа, тогда можно будет быть спокойным и за судьбу всего человечества. Не только отдельные люди, но и всё человечество в целом должно стать человечным. Подобное требование — сердцевина философии достоинства.

Кто-то из великих, помнится, заметил, что когда столетия сменяют друг друга, то среди народов, равно как и в походе среди солдат, всегда можно встретить отставших. Печальна участь того войска, в котором к отставшим относятся, как к погибшим или врагам народа. Незавидна судьба и того государства, в котором одни граждане относятся к другим, как к балласту на историческом марше. Сильное сомнение вызывает цивилизованное будущее и всего человечества, если оно и далее не найдёт в себе силы проникнуться сочувствием к народам, отставшим на пути исторического развития. Думается, что подлинный критерий цивилизованности той или иной нации — это её готовность протянуть руку помощи менее удачливым странам. Иными словами, речь идёт о солидарности всего международного сообщества в интересах достоинства и свободы любого человека, этноса и народа. Правда, этот процесс — взаимный: «отставшие» должны научиться работать над собой, научиться уважать друг друга и тех, кто проявляет готовность им помочь.

Отсутствие солидарности — верный признак грядущего вырождения, распада и исторического поражения того или иного народа. И то, что в упор не желают замечать иные политики, приковывает повышенное внимание поэтов. Не случайно любимый многими бард Булат Шалвович Окуджава (1924–1997) в «Старинной студенческой песне» призывал:

Возьмемся за руки, друзья,
Возьмемся за руки, друзья,
Чтоб не пропасть поодиночке…
Возьмемся за руки, ей-богу.

Солидарность — одновременно основа и гарантия безопасности каждого. Безопасность каждого — гарантия безопасности всех. Таков девиз гражданского общества. Государство, которое выступает гарантом обеспечения культуры достоинства своих граждан, оберегается людьми в качестве своего национального достояния и личного блага. Государство, которое по первому зову бросается на защиту своего гражданина, беспрекословно признается Отечеством, даже если человек совсем недавно попал под его высокое покровительство. За такое государство сражаются и умирают, потому что оно — гарантия выживания остальной части народа, семьи, друзей и культуры каждого гражданина.

Те же социальные образования, целостность которых поддерживается не солидарностью и уважением людей, а лишь стечением исторических обстоятельств и репрессивным началом безликой государственной машины, как правило, теряют привлекательность в глазах его обитателей, а вместе с ней — свою историческую жизнеспособность и иммунитет к распаду. Таковые гибнут при первом же серьёзном испытании на историческую прочность — обстоятельство, которое также не ускользнуло от внимания чуткого поэта:

Вселенский опыт говорит,
что погибают царства
не оттого, что тяжек быт
или страшны мытарства.
А погибают оттого
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.