Философия достоинства, свободы и прав человека

Подобной позиции в своём творчестве придерживался, например, и автор знаменитого романа «Жизнь и судьба» Василий Семенович Гроссман (1905–1964). Конфискованный в 1961 г. КГБ СССР этот роман увидел свет на родине автора в 1988 г. уже после его смерти. Как писал его друг и биограф «Еврейская трагедия была для Гроссмана частью трагедии русского, украинского крестьянства, частью трагедии всех жертв эпохи тотального уничтожения людей. Есть ли в украинской литературе книга, которая рассказала бы о поголовной гибели украинских крестьян в годы коллективизации, как это сделал Гроссман в повести «Все течет»? Он не был бы подлинным русским писателем, если бы не искал человеческого в человеке любой национальности». Божий дар живописания земного бытия и способность соотносить его с десятью заповедями в своём творчестве, увы, далеко не всегда сочетаются в одном человеке. Видимо, наиболее полно такая гармония проявляется у тех, кто оказывается способным за горем и бедой отдельных представителей того или иного этноса, расы или вероисповедания разглядеть трагедию всего человечества. Собственно говоря, именно в подобном контексте автор пьесы об ужасах Освенцима «Судебное разбирательство» — немецкий романист и драматург Петер Вайс (1916–1982) некогда заявил: «Я отождествляю себя с евреями не больше, чем с вьетнамцами или южноафриканскими черными. Я просто отождествляю себя с угнетенными всего мира». С точки зрения общечеловеческой морали — абсолютно праведное утверждение.

Посему анализ политики той или иной партии власти в той или иной стране мира по отношению к евреям может быть использован в качестве универсального индикатора уровня уважения к достоинству, свободе и правам человека с позиции общепризнанных принципов и норм международного права. Не воспользоваться таким обстоятельством в книге, посвященной достоинству человека, было бы существенным упущением, а возможно, и непростительным грехом перед памятью всех тех, кто пал жертвой этнических и религиозных предрассудков на этой многострадальной земле.

Такой подход тем более правомерен, что, как известно, во многих странах, которые переживали массовое помутнение рассудка, людей просто-напросто назначали «евреями», то есть подвергали разного рода формам остракизма по психологическим, политическим, религиозным или идеологическим причинам. На это обстоятельство также обратил внимание Жан-Поль Сартр, отметив, что «еврей — это тот человек, которого другие люди считают евреем, — вот простая истина, из которой надо исходить». При этом нередко в качестве таковых выступали люди, которые никакого отношения к иудейскому племени не имели по определению. Как правило, это были неординарные, бескомпромиссные и мужественные люди, которые позволяли себе оставаться верными зову своей совести, несмотря на угрозу карьере, здоровью и даже жизни со стороны правящего класса. Они всегда выделялись на фоне обыденной, замшелой и невыразительной общественной среды своей страны. Эти люди как бы пребывали в прямом диалоге с Богом, а на творящиеся вокруг бесчинства взирали с нескрываемым презрением под углом зрения общечеловеческих ценностей. Видимо, подобным людям были посвящены знаменитые строчки Марины Ивановны Цветаевой (1892–1941) из «Поэмы конца»:

Гетто избранничеств! Вал и ров.
Пощады не жди!
В сем христианнейшем из миров
Поэты — жиды!

О некоторых представителях этой части человечества подробнее будет сказано в разделе 3 книги, посвященном человеческому достоинству.