А потом случилась ее встреча с военным атташе Чапменом. Он увидел ее в лифте гостиницы «Москва», все лицо было в бинтах, но он влюбился в ее глаза. Англичанин-аристократ, наследник огромного состояния, красиво ухаживал. За дипломата Валентина все-таки вышла, как ни странно, но актрису из страны выпустили. Ей сделали две пластические операции в самой дорогой клинике в Швейцарии: шрам стал менее заметен. Актриса жила с мужем то в Лондоне, то в Швейцарии, и все-таки ее неудержимо тянуло на родину. Муж пытался ее остановить, но ей разрешили вернуться на родину. В 1964 году она сыграла придворную даму Эмилию в фильме «Обыкновенное чудо».
Это была ее последняя роль в кино. На улицу она почти не выходила, жила впроголодь, не общаясь ни с кем. Обустроила жизнь по-своему: обтянула стены единственной комнаты черной материей, повесила бумажный экран, из кухни соорудила костюмерную, приобрела камеру и стала снимать сама себя. Однажды зимой в доме прорвало трубу, соседи решили, что виновата «эта сумасшедшая», с помощью дворника открыли дверь. На полу лежала мертвая хозяйка квартиры.
Похоронили ее на Хованском кладбище Москвы, выбили на граните надпись: «Чапмен-Караваева Валентина Ивановна. Незабвенная Машенька». Выйдя в 1945 году замуж за английского дипломата, она могла бы безбедно жить за границей. Однако предпочла вернуться на родину, чтобы в полном одиночестве умереть.
Юрий Никулин
(1922–1997). Он рос добрым и любознательным мальчиком, но очень хулиганистым. Учеба ему никак не давалась. Вчерашний школьник быстро повзрослел: прошел две войны. Вспоминать о тех годах не любил. Холод, голод, антисанитария и болезни, раны и смерть, ничего общего не имели с военной романтикой, которую позже будут изображать в советских фильмах. Но главное, что он понял на фронте, его призвание — смешить людей. «Самое страшное — это когда ты жив, а ребят нет». Не ради пустого кривляния, а во имя благой цели, дать людям хотя бы маленькую передышку, позволяющую отвлечься от жизненных неурядиц. Ведь хорошая шутка порой лечит лучше лекарства.Даже в Великую Отечественную смех, бывало, спасал жизни. «Он в свое время на фронте человек двадцать от пули уберег, — рассказывал Никулин. — Зимой 42-го года послали наш отряд разведчиков-лыжников ночью в тыл врага. Шли тихо по старой дороге в лесу. И тут из-за угла появился точно такой же отряд немцев. Минутное замешательство, и наши — вправо, в кювет, а немцы — влево. И тишина! Залегли все. А один толстый фриц, видно, перепугался, в темноте заметался, перепутал и к нашим полез. Вдруг с кювета немцев раздалось: «Ганс! Ганс!». Его, значит, ищут. Ну, наши взяли этого Ганса и через дорогу кинули. И когда толстяк туда полетел, видно, от страха в этой тишине громко пукнул. И когда, как жаба, упал на головы немцев, со смеху грохнулись и наши, и фрицы. Это был такой нервный смех. Минуту хохотали, лежали и плакали. Потом постепенно начали смолкать и приходить в себя. Вспоминать, кто они все, и что тут они делают. И, не сговариваясь, наши тихонечко проползли и пошли своей дорогой, и немцы, ни слова не говоря, выстроились и пошли своей. Посмеялись вместе минуту — и уже не могли стрелять друг в друга (Святая минута!).
Многие обвиняли известного клоуна в прислуживании власти. Но ко всем недоброжелателям он старался относиться по принципу: «собака лает — караван идет». Никулин выбивал путевки в санаторий для пенсионеров, субсидии на операции для тяжелобольных детей, ордера на квартиры, дачи, автомобили, раздавал деньги. Никогда не считал деньги какой-то ценностью — все мерил исключительно талантом и добротой. «Пряников на всех не хватает». Муза Никулина — Татьяна Покровская, верная спутница по жизни длиной в пятьдесят лет. Свое сердце считал самым чувствительным органом, которое стало давать сбои. У родных наступил шок. В больницу приходили поклонники актера, предлагая оплатить лучших хирургов за границей. Но он отказался. Когда в августе 1997 года разлетелась весть о смерти Юрия Никулина, страна погрузилась в траур. Уход мужа Татьяна Николаевна пережила тяжело, полгода вдова была в депрессии.
Популярность Никулина была огромной: его статуя в образе клоуна, установленная рядом с цирком на Цветном бульваре, отполирована до блеска руками почитателей.