Философия и религия Ф.М. Достоевского

Только христианство может спасти человечество от одичания и самоистребления. У него совершенно иная нравственность; основной принцип этой нравственности: самопожертвование превыше всего. Жертвуй собой ради других, но никогда не жертвуй другими ради себя. «Из-за этого христианство само в себе содержит живую воду, только христианство может привести людей к источникам живой воды и уберечь их от пропасти и уничтожения. Без христианства человечество бы распалось и уничтожилось» [598]. Истинный христианин не будет принимать в жертву себе младенца новорожденного ради самосохранения, а собой пожертвует ради сохранения новорожденного. Христианин не может строить свое счастье на несчастье другого. «…Какое же может быть счастье, если оно основано на чужом несчастии? Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой. И вот, представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемо надо замучить всего только лишь одно человеческое существо, мало того — пусть даже не столь достойное, смешное даже, на иной взгляд, существо, — не Шекспира какого-нибудь, а просто честного старика, мужа молодой жены, в любовь которой он верит слепо, хотя сердца ее не знает вовсе, уважает ее, гордится ею, счастлив ею и покоен. И вот только его надо опозорить, обесчестить и замучить и на слезах этого обесчещенного старика возвести ваше здание! Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии?<…>Нет; чистая русская душа решает вот как: «Пусть, пусть я одна лишусь счастия, пусть мое несчастье безмерно сильнее, чем несчастье этого старика, пусть, наконец, никто и никогда, а этот старик тоже, не узнают моей жертвы и не оценят ее, но не хочу быть счастливою, загубив другого!» [599].

Наука станет бессмысленной, если пожелает стать смыслом жизни человеческой, его этикой и верой. Последнее слово такой науки есть самоубийство [600], так как более–менее глубокий человек не может не совершить самоубийства, усвоив науку в качестве смысла и этики жизни.

Европейская цивилизация — то, что следует отвергнуть, поскольку она сама отвергла то единственное, что не должна была и не смела отвергать, — Богочеловека Христа. На вопрос, может ли европеец веровать православно в Христа Богочеловека, цивилизация отвечает: нет (Ренан) [601]. Этой христоборческой цивилизации, которая держится на человеке как на фундаменте, надо противопоставить цивилизацию православную, которая держится на Богочеловеке как фундаменте [602]. Нужно везде и во всем человека заменить Богочеловеком, ибо в этом, только в этом спасение человека, всякого человека, особенно же человека европейского.

Обоготворение человека и человечества — самая страшная болезнь Европы; в ней социализирована идея человеко–бога. Здравие Православия — Богочеловек и богочеловечество. Европа человекоцентрична; Православие — Христоцентрично. Тайна Европы — человек; тайна Православной Руси — Богочеловек. Достоевский открыл и пережил искренно, мученически обе эти тайны. Для него обе они свои; он идет от одной к другой; он плачет и рыдает над одной и над другой. Когда идет в Европу, то идет не как судья, а как паломник. «Я хочу в Европу съездить, Алеша, — объявляет Иван брату, —<„.>и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, — в то же время убежденный в'сем сердцем моим, что всё это давно уже кладбище и никак не более. И не от отчаяния буду плакать, а лишь просто потому, что буду счастлив пролитыми слезами моими» [603].

Европа — кладбище. По этому обширному кладбищу тихо, на кротких голубиных ногах идет сострадающий апостол Пресветлого Образа Христова — Достоевский. Он плачет и рыдает и заклинает своего чудесного и чудотворящего Господа, чтобы воскресил мертвеца, чтобы посетил гроб его и воскресил душу его, ибо он знает, что Европа умерщвлена человеком, а воскреснуть может только Богочеловеком.

Заключение