Философия как духовное делание (сборник)

Ведь возможность, о которой здесь идет речь, возможность превращения есть не логическая возможность, отвлеченно-мыслимая комбинация; а реальная возможность. А реально возможно то, что, уже присутствуя, еще не выявилось только; что скрыто дремлет, но уже есть, уже существует. Зло, могущее проснуться в добре, уже есть в нем, но скрыто, латентно. Добро, могущее восстать во зле, уже есть в нем, но еще не в яви.

И здесь открывается необычайная, волнующая по глубине и широте перспектива. Если добро, как говорят пессимисты, всегда чревато падением и злом, то зло всегда чревато высотами совершенного состояния.

И опыт человеческой души свидетельствует о том, что глубже всякого зла лежит потенциально благая сила духа.

Я не могу развить здесь этого и укажу Вам только на Иисуса, Леонардо да Винчи, Шеллинга и Достоевского; их гениальной интуиции открылось то, что ныне в порядке опытного, уже подтверждающегося предчувствия устанавливается современной психопатологией.

Именно: первоначальная и основная сила человеческой души – инстинкт, именуемый в просторечии любовью, – есть сила, болезненно формирующаяся и в форму зла, но неизменно в потенции благая и поддающаяся беспредельному одухотворению¹³⁹.

d) Отсюда для нашей основной проблемы вытекает уже чрезвычайно много. Прежде всего, возможность такого реального моста, перекинутого от зла к добру, – а наличность этого моста мы переживаем в себе с несомненностью, – свидетельствует о том, что, отыскивая сущность добра, мы должны иметь в виду эту удобопревратимость его во зло и обратно.

Это не значит, что зло и добро утрачивают свою ценностную противоположность, – нисколько. Они остаются ценностно полярными величинами. Но отыскание добра как добра и зла как зла должно совершаться среди тех сил и способностей души, которые, будучи потенциально благими, отличаются значительной удобопревратностью. В противном случае этика не только не сумеет удовлетворительно охватить душевно-нравственный опыт человека, но не окажется и в состоянии разрешить сколько-нибудь удовлетворительно проблему совершенствования и его возможности. А при неразрешении ее останутся в воздухе и проблемы этической педагогики и нравственного прогресса. Это внесет неустранимые затруднения и в теорию естественного права и естественно-правовой политики (как покоящихся на постулате и осуществлении нравственного прогресса).

е) Теперь ясно также, какое решение может найти проблема противостоящих добра и зла.

Наряду с переживанием общего корня у добра и у зла нам фактически дано переживание их как противостоящих друг другу, разошедшихся до полярности влечений или устремлений души. И такое противостояние может быть реально же разрешено и снято только благодаря присущему обеим сторонам сродству или однородному существу их.

В самом деле, что значит: добро побеждает зло или победило? А ведь вся задача прогресса и педагогики сводится к достижению и осуществлению такого состояния победы.

Что значит, что доброе стремление победило дурное, злое стремление? Победа, вообще всякая победа, не есть уничтожение врага; ибо уничтоживший сам есть победивший Пирр, потеряв для себя и для мира всю силу уничтоженного и свою силу на его уничтожение.

Победа не есть и подавление врага, ибо по общему закону подавленное не перестает быть, но вымещает свою подавленность на окольных путях. Таково, например, состояние святого Антония, подавленный инстинкт которого вступил на путь болезненного галлюцинирования.

Такова же судьба и всех национальных, религиозных и классовых подавлений.

Победитель тот, кто удесятеряет силы свои силами присоединенного – бывшего врага, ныне друга. Победитель органически (т. е. в форме целесообразного усвоения переходящего в тождество) впитывает, вбирает в себя силу побежденного, сливая ее с собой до полной и окончательной неразличимости.

Такова должна быть политика добра по отношению к злу. Не уничтожение и не подавление дурного стремления и уродливого инстинкта, но одухотворение его через осознание и волевую переработку.

Добро должно впитать в себя всю силу зла и разбогатеть его силой. Это возможно, конечно, только в том случае, если в добре и зле живет единая общая, хотя и разноформная стихия.

Отсюда наша задача – вскрыть эту стихию и показать эту возможность. История мысли сделала уже немало в этом направлении. Посмотрим же, как может быть решена эта проблема.

Прочтено: 1913 г. 26 февр.

[Лекция 6], часы 11, 12 Нравственное действие и его состав. Ответственность и вина. Проблема свободы воли. Предмет нравственной деятельности

Действие и его предмет