Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции

Так, например, хотя просветление экзистенции говорит о самости как о всеобщем, структуры которого оно выявляет, но оно может желать указать этим всеобщим лишь на меня самого, который, собственно незаменим: я - это не Я, а я сам. Я, правда, ищу самости, но затем, чтобы найти себя самого, и ищу себя самого, ради самости (Ich suche zwar das Selbst, aber um mich selbst zu finden, und mich selbst, um des Selbst willen). Если я задаю вопрос о себе самом, то изначально узнаю, что о себе самом как о несравнимом я совершенно не могу говорить. Самость становится знаком, при помощи которого я выражаю то, что мыслю, схватывая в единстве (ineinsfassend) как себя самого и как самость. - Далее, просветление экзистенции говорит о множестве самостей (von den vielen Selbst) как экзистенций: но оно не может подразумевать этого именно таким образом, поскольку многих как экземпляров некоторого всеобщего не существует. - Оно говорит о коммуникации и подразумевает при этом мою коммуникацию; соответственно, оно подразумевает мою свободу, мое историчное сознание, мои пограничные ситуации, и все же может говорить о них только как о всеобщих.

Сторона всеобщего, которая всегда присутствует также экзистенциально, становится, таким образом, языком, в котором созвучит то, что есть экзистенциальная возможность, если речь идет о философствовании в трансцендирующем просветлении экзистенции. Экзистенция - это то, чем я могу только быть, чего я не могу видеть или знать, но что действительно также лишь во всеобщей среде просветляющего знания. Если, однако, всеобщее уже само по себе наклонно сделаться всем, то экзистенция как единичная вновь отличает себя от окружения. Поэтому философское просветление экзистенции, хотя всегда может перевести на язык всеобщего, но не может само стать всеобщезначимым, и пусть оно и может быть общепонятным, но только для возможной экзистенции.

В мышлении экзистенции посредством знаков конструируется формальная схема экзистенции. Эта схема относится к экзистенции не как схема группы объектов к самим этим объектам, но совершенно неадекватным образом. Поскольку экзистенция не может быть подведена под понятие (eine Existenz nicht zu subsumieren ist), схема может служить только наведением к тому, чтобы обратиться также и к некой экзистенции как единичной экзистенции (als Hinleitung zum Mitansprechen einer Existenz als einzelner); только благодаря этому она имеет смысл. Но рассмотрение, поскольку оно не только не подходит ни к какой единичной действительной экзистенции, но не подходит и к родовому понятию об экзистирующем существовании, которое называлось бы экзистенцией, должно обращаться на формальную схему некоторой экзистенции. Оно вправе только пробовать пути просветления, на каждом из которых действительная экзистенция, поскольку она идет вместе с ним по этим путям, может более полно осознать себя самое. Истинное свершение мыслей просветления экзистенции может найти исполнение только из возможной экзистенции, и в этом случае - неповторимо единственным, несравнимым способом. Несмотря на это, поскольку мы вообще говорим, эта схема и ее элементы как аналоги предметных понятий оказываются неизбежными. В языке есть много слов такого рода, что они не означают предметов и не поддаются дефиниции, или таких, которые, если они и определимы, в качестве определенных не сохраняют своего подлинного содержания (такие, как: свобода, выбор, решение, решимость, испытание, верность, судьба). Язык также дает философствованию полномочие на просветление экзистенции, которое он как язык уже совершил.

Чтобы разъяснить специфически-всеобщее, присущее просветляющим экзистенцию знакам, мы контрастно сопоставим временное явление возможной экзистенции (m"oglicher Existenz) и временное существование (Dasein) как всеобщезначимую объективность или, выражая это иначе, понятия экзистенции и кантовские категории.

Как объективная действительность мира, так и экзистенциальная действительность являются во времени. Кант для определения объективной действительности дал своим категориям применение к чувственному материалу восприятия, при помощи времени как среднего члена, в так называемых схемах¹. Этим кантовским схемам объективной действительности возможно противопоставить схемы совершенно иного рода - схемы экзистенциальной действительности, потому что и та, и другая действительность нуждаются во времени как среде явления, - это, в принципе, контрастная, своеобразная и глубоко значительная параллель, которую мы можем высказать здесь в кратких формулах².

Объективная действительность подчинена правилам и познаваема под этими правилами, экзистенциальная, без правила, абсолютно исторична. Правила действительности - это причинные законы, происходящее имеет причину и следствие во временной последовательности³; экзистенциальная же действительность является для себя во времени из собственного истока, т.е. она свободна⁴.