Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции

Эти смешения суть примеры сплошь и рядом проявляющейся двусмысленности экзистенции в ее явлении и высказываний о ней. Эту двусмысленность не в силах отменить никакое знание, ее может одолеть только ответственная за себя возможная экзистенция. За эту иллюзию, пусть даже никакой чистый интеллект не может постичь ее и предотвратить ее появление, мы все-таки несем поэтому ответ, как за свою вину. Критическая совесть возможной экзистенции стоит словно между двух миров, которые для одного лишь рассудка кажутся одним миром: между явлением ничтожного и явлением экзистенции.

Жизнь этой критической совести есть труд различения этих сил, смешение которых превращает все в кажимость и иллюзию; но разделение их нужно постоянно совершать снова и снова. Существование как таковое имеет своим условием эмпирические силы, экзистенциальные же силы достигают сознания и обретают действительность только в отталкивании и проницании: процесс разграничения, исчерпывающе ясный нам в мгновении, в целом никогда не приходит к концу.

То, что в особенности просветляющих экзистенцию высказываний ищут как некоторого знания о чем-то наличном, мнимое существование чего могло бы утешить и успокоить, возникает из противной экзистенции воли к объективной надежности (Dass insbesondere die existenzerhellenden Aussagen gesucht werden als ein Wissen um ein Bestehendes, dessen vermeintliches Dasein tr"osten und beruhigen k"onnte, entspringt aus dem existenzwidrigen Willen zur objektiven Sicherheit). Основная позиция всякого философствования определена тем, хочу ли я неэкзистенциального покоя в знании о чем-то таком, что и без экзистенции таково и таковым останется; или же я в силу сознания возможной экзистенции вижу в подобной воле предательство экзистенции. В достоверном сознании, что подлинное бытие не пребывает (eigentliches Sein nicht besteht), я вынужден в беспокойстве и опасности собственного экзистирования превосходить все лишь наличное (alles bloss Bestehende "ubergreifen) в изначальной совести: дело за мной (es kommt auf mich an), - и тем самым релятивизировать всякое наличное бытие (alles bestehende Sein relativieren).

То, что просветляющие экзистенцию высказывания могут быть закреплены в смысле знания о бытии и потому истолкованы неверно, позволяет понять злоупотребление, которое претерпевают они в научной аргументации. То, что в экзистенциально-философских толкованиях имеет преходящий и всегда необъективный смысл, ошибочно принимают за оборот речи для самооправдания. Хотят найти критерии, которые бы позволили объективно отличать в частном случае экзистенциальное от не-экзистенциального, подлинное от уклонившегося. Это принципиально невозможно. Всякое обоснование и осуждение, проверка и фиксация рациональными средствами при помощи категорий совершается в мире, и все это именно не обращено к экзистенции. В просветлении экзистенции уже нет более соотношения между значимо всеобщим и особенным, к которому это всеобщее применяется. Всякое доказательство действительно здесь лишь в возможной экзистенции действием собственной совести в ее коммуникации, тогда как обоснование и опровержение имеют смысл лишь в отношении к этому акту совести, как средство и выражение.

Если смешение просветляющих экзистенцию высказываний с мнимым знанием о конкретной экзистенции происходит в нашем собственном существовании, то не ведающая ошибок совесть предупреждает и различает. Если это смешение происходит по отношению к другому, то оно рассеивается в коммуникации, в которой никакой аргумент не означает суждения о некотором бытии, где не происходит ни одного нападения или оправдания, которые обращались бы только от рассудка к рассудку, от сознания вообще к другому сознанию вообще. Ибо сознание вообще проявляет интерес к философии, лишь поскольку она полагает убедительно доказуемые границы, а не поскольку она ищет этих границ, чтобы трансцендировать за их черту Но философия существует не как значимая истина для каждого, но действительна только в коммуникации, чтобы от смешений своих возможностей найти обратный путь к своей подлинности (Philosophie aber ist nicht als geltende Wahrheit f"ur jedermann, sondern in der Kommunikation, um sich aus den Verwechslungen der M"oglichkeiten zum Eigentlichen zur"uckzufinden).

Если мы обсуждали здесь двусмысленность всего объективного по отношению к экзистенции, если разрешение ее мы возложили на совесть исторично определенных экзистенций, то это не означает, что мы отвергаем объективные обоснования. Скорее, эти обоснования остаются той средой, без которой даже сомнительные отвлеченные чувства претендовали бы на истинность. Только с помощью мышления совесть должна обрести ситуацию, в которой она сможет предоставить принятие решения своей чуткой чувствительности.