Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции

Поскольку просветляющие экзистенцию высказывания ведут к знанию не на пути подведения единичного под некоторое всеобщее познание, то не имеет никакого смысла и положение: я есмь экзистенция (ich bin eine Existenz). Это высказывание невозможно; ибо бытие экзистенции не есть объективная категория. Я могу говорить из возможной экзистенции, поскольку другая экзистенция слышит меня, тогда экзистенция обоих, правда, есть друг для друга, но это бытие-друг-для-друга не существует для их знания. Экзистенция, как убеждение, вера, абсолютное сознание не может быть содержанием знания (Existenz als "Uberzeugung, Glaube, absolutes Bewusstsein kann nicht gewusst werden).

Выражение: «я экзистирую» (ich existiere), исполнимое в коммуникации как некое исчезающее выражение, - как притязание в мире, в котором имеют смысл требования, оправдания и доводы, претенциозно и в то же время бессмысленно. В мире объективностей и сказуемостей я имею притязания при посредстве объективностей же, т.е. достижений, качеств, дарований, прав, поставленных задач; и в борьбе за свое существование я имею влияние благодаря власти (Geltung durch Macht). Но там, где я вступаю в экзистенциальную коммуникацию, притязания и влияния теряют силу. Если, однако, я обращу это утверждение и скажу: если я не предъявляю никаких притязаний, то я экзистирую, - то впадаю в не меньшее заблуждение. Ибо в двусмысленности являющейся экзистенции мое поведение точно так же может оказаться слабостью бессилия, или уловкой для прикрытия, как средством, для того чтобы, воспользовавшись экзистенциально-философскими формами речи, все же в самой непритязательности снова предъявлять свои претензии.

То, что просветление экзистенции высказывает для сознания вообще, всегда бывает лишь негативно в силу неудовлетворенности обретенными объективностями, коль скоро они желают быть всем; тем самым мы полагаем границы. Каждый положительный шаг за эти границы, всякое проникновение в экзистенцию, будучи высказываемо, не может ни иметь всеобщей значимости, ни предъявлять притязаний, но означает вопрошание и просветление в косвенном сообщении.

ПЕРВАЯ ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ Я сам в коммуникации и историчности

ГЛАВА ВТОРАЯ - Я сам

Я на границе мыслимого

1. Я вообще. - 2. Аспекты Я. - 3. Характер. -4. В мыслимом я не получаю достоверности себя как целого.

Саморефлексия

1. Бытие-Я и саморефлексия. - 2. Разлагающая саморефлексия. - 3. Саморефлексия и изначальная непосредственность. - 4. Ненаступление «себя» и подаренность «себе».

Антиномии самобытия

1. Эмпирический и экзистенциальный смысл «я есмь». - 2. Самостановление в самопреодолении. - 3. Самобытие в мире и перед лицом трансценденции.

В естественной беззаботности я не задаю вопроса о себе самом; я осуществляю ближайшие для меня цели и думаю о своих задачах. Хотя я и говорю «я», но не тревожусь о том, в каком смысле я есмь.

Потом я узнаю, что я могу задавать вопросы. Я хотел бы знать, что я такое - и мыслю человека как род бытия, к которому и я тоже принадлежу - или кто я такой - и тем самым спрашиваю, что я имею в виду, если говорю: я сам.

Оба эти вопроса я задаю не случайно, как если бы я просто интересовался ответом на них, как бесчисленным множеством вещей в мире, которые мне уже встречались и еще встретятся. В этом вопрошании я не просто любознателен, но меня это подлинно касается. Я пробуждаюсь из своей беззаботности.

Ребенком я был беззаботен, но тем самым еще не обладал равновесием своей самости {Gleichgewicht meiner selbst). В невнятности своего самосознания я был неспособен найти себя, а потому был капризен; если я был в замешательстве, то не я, а родители приводили меня в порядок; я жил в наивном сознании жизни, еще не имея решительно определенного Я, но все-таки как возможное Я; еще не зная саморефлексии, но уже как существо, говорящее «я»; пусть в страхе и минутной нерешительности, но незнакомый с отчаянием; побуждаясь аффектами, я был забывчив между одним своим настроением и другим.

Затем я пробудился не от простой мысли, но от потрясения в ситуации, которая затрагивала меня в самом корне моего существа и благодаря которой я почувствовал претензию, говорящую мне, что что-то решающим образом касается меня.