Философия красоты

Ну почему господь столь несправедлив? Почему, наделив Аду красотой, он не дал ей другой судьбы? Поменять бы их со Стефанией местами… Ада в белом платье, украшенном кружевом и атласными лентами, смотрелась бы куда уместнее неуклюжей родственницы. Стефания похожа на жабу, лицо широкое, со слабым подбородком и глазами навыкате, узкий лоб и широкий рот, волосы неопрятного серого цвета, и морщинки на коже. Серж с наслаждением выискивал у невесты все новые и новые недостатки, а Стефания смущалась и краснела.

Отвратительно.

Ада ждет его в охотничьем домике, где горит камин, роняя искры на речной камень, на полу дремлет медвежья шкура, а окна разрисованы морозными узорами. Ада обещала ждать.

Свадьба тянется бесконечно, церемония венчания закончилась, но гости и не думают расходиться, в доме накрыты столы, а в хозяйских покоях служанки ждут невесту. Стефания нервничает, гость пьют за здоровье молодых, а Сержа тошнит от этого собрания.

Вырваться из дома удалось лишь на третий день. Серж гнал коня, с наслаждением вдыхая морозный воздух, засыпанные снегом поля радовали глаз бесконечной белизной. Серж даже остановил коня и, набрав полные горсти колючего снега, вытер лицо. Стало легче. Позади, в поместье, осталась матушка и молодая жена, которая за три дня успела изрядно надоесть. Ко всем бедам Стефания оказалась глупой и капризной, она требовала комплиментов, внимания и немедленной поездки в Петроград. Про войну и беспорядки, которые по слухам терзали столицу, она и слушать не хотела.

К счастью, матушка сумела вразумить Стефанию. Правильно, ни в какой Петроград Серж не поедет, зачем ему Петроград, когда есть снежные поля, охотничий домик с огнем и медвежьей шкурой на полу, и Ада…

Ада исчезла. Дом был пуст. Входная дверь аккуратно заперта на замок, пепел из камина вычищен, шкура скатана в валик, удобный для хранения, но ни следа Ады.

Было больно.

Якут

Аронов говорил долго, и как показалось Кэнчээри, маэстро был раздражен и при этом не давал себе труда скрывать раздражение, видать, сильно его репортеры достали.

– Павлин, – прошептала Верочка на ухо, и мысленно Эгинеев с ней согласился.

А вот Ксана выглядела слишком уж спокойной, конечно, с заднего ряда было не слишком хорошо видно, но Эгинееву казалось, что Ксанину нервозность он уловит на любом расстоянии. Но сегодня Ксаны не было, зато была Химера, отрешенная, прекрасная… ненастоящая. В какой-то момент времени Кэнчээри отчетливо понял – она ненастоящая.

– Ну и чего в ней такого, что все вокруг пищат? – Верочка спрашивала скорее по инерции и в ответах не нуждалась. – Шерев, такой мужик, а тоже за ней бегает… У него жена – красавица, не то, что эта… Кстати, ты знаешь, что Шерев с Ароновым в одной школе учились?

– Не учились, – ответил Кэнчээри.

– Учились. Факт общеизвестный.

– А я тебе говорю, что нет. Мы проверяли. Шерев никогда в той школе не учился.

– Да? – Удивилась Верочка. – Надо же… А говорят, что… Шерев в каждом интервью рассказывает, как они в школьном театре «Трех мушкетеров» ставили, и как его талант заметили… Аронов д’Артаньяном был, Лехин – Арамисом…

– А Шерев?