Философия мистики или Двойственность человеческого существа

Характерные особенности этих сновидений – драматизм и скученность представлений, обнаруживаются еще яснее, когда раздражения производятся внешними причинами, действующими внезапно. Начнем с рассказанного Гарнье* и сделавшегося историческим следующего сновидения Наполеона Первого. Он спал в своей карете, когда произошел под ней взрыв адской машины. Треск от этого взрыва прервал его пространное сновидение, в котором он со своей армией переходил Талиаменто и был встречен залпом австрийских пушек, вследствие чего он вскочил с восклицанием: "мы погибли!" и проснулся. Рихерс** упоминает о сновидении одного человека, разбуженного раздавшимся поблизости выстрелом. Ему приснилось, что он сделался солдатом, подвергся всевозможным напастям, дезертировал, был пойман, допрошен, обвинен и, наконец, расстрелян. Таким образом, все это сновидение было делом одного мгновения.

* Garnier. Traite des facultes de l'ame. 1865. I. 476.

** Richers. Geist und Natur. 209.

Фолькельт* говорит: "Одному композитору приснилось, что он содержит школу и хочет объяснить что-то своим ученикам, Уже он дал объяснение и обращается к одному из мальчиков с вопросом: "Понял ли ты меня?" Тот кричит как сумасшедший: "О, да!" Рассерженный этим учитель журит мальчика за крик, но весь класс уже кричит "о, да!" Затем следуют крики: "ожа!", "по-жа!", наконец, "пожар!" и спящий просыпается от действительного на улице крика о пожаре". Мори** лег нездоровым в постель, и ему приснилась французская революция. Перед ним проходили кровавые сцены; он говорил с Робеспьером, Маратом и другими чудовищами того времени, был приведен перед трибунал, приговорен к смерти, возим в толпе народа, привязан к доске и гильотинизирован. От страха он проснулся: оказалось (как это подтвердила сидевшая подле него его мать), что от кровати отскочил прут и в один миг, как топор гильотины, упал ему на шею.

* Volkelt. Die Traumphantasie. 108.

** Maury. Le sommeil et les reves. 161.

Исследуем теперь подлежащую нашему решению задачу. В этих примерах уже потому нельзя ничего объяснить простой случайностью, что такие сновидения вообще часты – я сам рассказал в других своих произведениях* около дюжины таких сновидений из собственного опыта, да к тому же в них каждый раз причина пробуждения находилась в качественном соответствии с заключительным событием сновидения: укус блохи и удар шпаги, выстрел и расстрел, упавший прут от кровати и гильотина и пр. Столь же несостоятельно и то допущение, что фантазия сновидца только вплетает в сновидение доставляемый ей внешними случайностями материал. Как бы то ни было, а сновидения отличаются полной драматической обостренностью. Но их кажущаяся продолжительность не может быть действительной, так как во сне мы часто проживаем целые дни, тогда как проспали самое большее часы, а часто только минуты. Если бы кажущаяся продолжительность сновидений была действительной, то так как заключительное событие сновидения в сущности представляет собой принявшую фантастический вид причину пробуждения, действие должно было бы предшествовать причине, что логически невозможно. Поэтому безусловно достоверно, что в вышеприведенных сновидениях имеет место процесс скучения представлений, то есть что течение их совершается не с физиологической скоростью. Но это не облегчает решения задачи: ведь причиной пробуждения от этих сновидений служит всегда их заключительное событие, определяющее течение их и со стороны их содержания. Значит, как бы ни скучивались представления во время сновидения, от этого место их, то есть предшествование их причине пробуждения не изменится. Таким образом, опять-таки оказывается, что у нас действие предшествует причине, так как совершенно безразлично, продолжается ли это действие одну секунду или часы.

* Oneirokritikon. Deutsche Vierteljatirschrift. 1869; und: Psychologie der Lyrik. 28-30.