Философия мистики или Двойственность человеческого существа

В этом отношении заслуживает интереса следующая, сделанная Моцартом, характеристика его собственного творчества. "Когда я нахожусь наедине с собой, – говорит он, – и бываю в расположении духа, когда я, например, путешествую в вагоне, или гуляю, или не сплю ночью, тогда рождаются у меня музыкальные мысли в изобилии и наилучшего качества. Откуда и как они приходят ко мне, этого я не знаю, да я тут и ни при чем. Какие мне приходят на ум, то я и удерживаю в голове и напеваю их про себя, как мне, по крайней мере, говорили это другие. Если такое состояние продолжается долго, то одна мысль приходит ко мне за другой, так что стоило бы мне употребить крохотное усилие, чтобы приготовить паштет из звуков по правилам контрапункта, инструментовки и пр. И вот, если мне ничто не мешает, моя душа распаляется. Тогда то, что приходит ко мне, все растет, светлеет – и вот пьеса, как бы она ни была длинна, почти готова, так что я окидываю ее уже одним взором, как прекрасную картину или дорогого человека, и слушаю ее в своем воображении отнюдь не преемственно, как это имеет место впоследствии, а как бы одновременно. Это – истинное наслаждение! Все, что родилось во мне, проходит предо мной, как прекрасное видение глубокого сна: с таким слушанием всего зараз не может сравниться никакое другое слушание.* Конечно, Моцарт совсем и не подозревал, как интересны эти слова, в которых он неумышленно обращается за сравнением к сновидению. Если мы выразим сказанное им несколько точнее, то в результате получится то, что тайна музыкального творчества заключается в скученности слуховых представлений. Невольно приходят здесь на память энергичные слова Лютера: "Бог зрит время не в продольном, а в поперечном направлении; перед Ним все растянутое во времени лежит собранным в одной куче", – слова, которыми, приписывая Богу высочайшую степень способности трансцендентального измерения времени, Лютер сводит Его всеведение на скученность представлений и уподобляет его интуитивному познанию гения, для которого то, что рассудочно познающему человеку кажется преемственностью, превращается в обнимаемую одним взором возлеположность.

* Passavant. Lebensmagnetismus etc. 59.

Если сопоставим теперь выводы, к которым необходимо приводит нас сравнительное изучение творчества сновидца и гения, с теориями материалистов, желающих видеть во всех наших мыслях только выделение головного мозга, то нам станет понятно, почему остаются тщетными ожидания гениальных мыслей и великих открытий от изобретателей таких теорий. У них функционирует только физиологическая мера времени, а не трансцендентальная, и они подтверждают справедливость слов: "Ты подобен духу, пребывающему в тебе".

Мало-помалу наша задача превратилась из психологической в метафизическую, причем главный вопрос, каким образом сновидение может заключиться таким событием, которое подготовляется чувственным раздражением, по-видимому, совпадающим с ним во времени, остается все-таки нерешенным. Если бы действительно имела место такая одновременность, то сновидение, хотя бы и в сжатом виде, предшествовало бы вызвавшему его раздражению, а значит, действие предшествовало бы причине, чего допустить нельзя. Но из предыдущего вытекает и решение вопроса.

Опыт показывает, что для возникновения у человека во время бодрствования представлений необходимо некоторое измеримое время; но он показывает также и то, что при известных состояниях духа этот закон не имеет значения. Поэтому наша физиологическая мера времени не может лежать в природе нашего духа, для которого нервный аппарат служит замедляющим процесс познания моментом. В состояниях художественного творчества и сновидения с исчезновением рефлективного сознания устраняется это препятствие и начинает функционировать трансцендентальная мера времени. Но то сознание, в котором находится сгущающийся при драматическом сновидении ряд представлений, должно и воспринимать каким-то образом раздражение, вызывающее сновидение раньше, чем это раздражение сообщается с физиологической скоростью головному мозгу, то есть физиологически опосредованному сознанию. Этот краткий промежуток времени наполняется сгущенным рядом представлений, замыкающимся соответственным причине пробуждения событием сновидения в тот самый миг, в который только еще вступает в сознание головного мозга причина, вызывающая сновидение. Таким образом, для восприятия, совершающегося с трансцендентальной скоростью, действие уже оканчивается, в то время как для восприятия, совершающегося с физиологической скоростью, только еще наступает причина. То загадочное явление, что в драматических сновидениях действие, по-видимому, предшествует причине, объясняется, согласно сказанному, двойственностью нашего сознания, то есть двойственностью лиц нашего субъекта. А кто не хочет допустить такого решения задачи, тому предстоит сделать выбор одной из следующих гипотез:

В драматических сновидениях действие предшествует причине. Это допущение противно логике.