Философия обмана

Резкая критика И. Виноградовым принципа и политики «поэтапной» правды заслуживает, конечно, поддержки. Несомненно и то, что такого рода тактика информирования масс выражала интересы противников обновления нашего общества. В данном случае дозирует правду, компонует полуправдивое сообщение институциональный субъект в лице тех или иных своих представителей, располагающих реальной властью. Именно они выступали в качестве дирижеров полугласности, имея вытренированный ими оркестр средств массовой информации. Атмосфера полугласности обеспечивает политику дозированной правды, публичной полуправды, что оборачивается публичным полу-обманом, ибо сокрытие части фактов, подача других в непременно выгодном свете и т.п. способны вести к дезинформации.

Рассматриваемый случай полуправды весьма характерен для политической деятельности. В теоретическом отношении он является, пожалуй, наиболее осмысленным и сравнительно простым. В самом деле, о чем тут речь? Возможны две интерпретации, дополняющие друг друга.

1. Институциональному субъекту (правительству, ведомству и т.п.) известна полная правда, т.е. он располагает исчерпывающей информацией, точными сведениями, статистическими данными и т.д., но тщательно скрывает часть из них, публикуя, предавая гласности лишь «выгодные» с его точки зрения данные.

2. Институциональному субъекту неизвестна полная правда; она становится известной частным лицам или общественным организациям в результате специального изучения вопроса, поиска информации и т.п. Однако официальные органы налагают запрет на публикацию новых данных, препятствуют обнародованию исключительно важной информации, ставшей достоянием частных лиц, стремятся во что бы то ни стало сохранить прежнее половинчатое, «урезанное» отображение соответствующей области социальной действительности.

Ясно, что в обоих случаях проявляются консервативные и «эгоистические» черты институционального субъекта (представляющих его лиц), что необходима решительная борьба за право на полную информированность против бюрократических и всяких иных махинаций со статистическими данными и другой жизненно важной для широких масс информацией о действительном положении дел в стране и за рубежом.

Но для того чтобы глубже осмыслить феномен полуправды даже в его простейших проявлениях, надо вначале выяснить, что такое «полная правда». А это - далеко не простой вопрос, ибо не всегда ясно даже то, в каком смысле говорится о полной правде. Если имеется в виду полное знание о некотором фрагменте социальной действительности или о тенденциях ее развития, то такая трактовка «полной правды» заведомо сомнительна. Одно дело - полные статистические сведения: честное их опубликование без каких-либо изъятий может именоваться полной правдой, в противоположность неполной правде, когда часть сведений утаивается, остается достоянием лишь узкого круга руководителей. Другое дело, когда речь заходит об истории нашего общества, о полноте исторической правды. Тут тоже сравнительно легко можно установить случаи полуправды, если удается показать, что официальные органы или отдельные лица, описывая и объясняя события прошлого, намеренно или ненамеренно оставляют в тени существенные факты. Однако каким образом определить полную правду, каковы критерии подобной полноты? Имеется ли в виду полнота фактического описания (невозможность дополнения его новыми фактами) или некая завершенность объяснений и оценок (невозможность дальнейшего их уточнения или даже пересмотра)? И то, и другое вряд ли достижимо.

Как видим, вопрос о полноте правды, «всей правде» требует серьезного анализа. Если взятый в абстрактной форме тезис о неделимости и полноте правды («нужна нам вся полнота правды о всех сферах реальности...») является, конечно, истинным, ибо противоречащий ему тезис будет заведомо ложным, то в каждом конкретном случае реализация требования о полноте и неделимости правды оказывается проблематичной.

Бесспорным остается следующий смысл обсуждаемого требования: не должно быть запретных для критики областей социальной действительности, запретных вопросов и фактов; недопустимы меры официальных и частных органов, олигархических групп, владельцев средств массовых коммуникаций по ограничению и селекции общественно значимой информации; нетерпимо дозирование такой информации, тем более сокрытие «негативных фактов», особенно тех, которые касаются деятельности государственного аппарата, руководящих лиц, крупнейших корпораций и т.п.; официальные органы не должны чинить препятствия компетентному изучению социальной жизни и обнародованию новых результатов, способствующих уточнению,

углублению или даже пересмотру сложившихся представлений и оценок. Кроме того, требование полноты и неделимости правды, очевидно, означает требование логической определенности соответствующих суждений: если правда выражает истину и справедливость, то она не может быть полуистиной или полусправедливостью, она или есть или ее нет.