Философия освобождения

Но в физике дело обстоит иначе. С точки зрения чистого движения, между растением и сероводородом нет большей разницы, чем между водяным паром и сероводородом (полностью в неорганической сфере) вода, между водой и льдом, или, с другой стороны (полностью в органической сфере), между растением и зверем; зверем и человеком. Движение во всех направлениях, движение к центру земли, рост, движение к ярким мотивам, движение к абстрактным мотивам – все эти движения устанавливают различия между отдельными волями. По крайней мере, для меня разница между движением водяного пара и льда не может быть более удивительной, чем разница между движением льда и ростом растения.

Вот как это выглядит со стороны. Изнутри он еще более упрощен. Если бы я мог предвидеть, что последует дальше, я мог бы решить проблему одним словом. Но мы все еще стоим на более низкой позиции физики, и как бы мы ни стремились к метафизике на каждом ее этапе, мы не должны позволять этим двум дисциплинам перетекать друг в друга, что привело бы к безнадежной путанице.

В физике, как мы знаем, первое движение предстает как распад трансцендентного единства на множественность. Все последующие за ним движения имеют тот же характер. – Распад на множественность, жизнь, движение – все эти выражения обозначают одно и то же. Распад единства на множественность является фундаментальным законом как в неорганическом, так и в органическом царстве. Во втором случае, однако, он находит более широкое применение: он проникает гораздо глубже, и его последствия – борьба за существование и ослабление сил – более значительны.

Таким образом, мы возвращаемся к тому, с чего начали, но с тем результатом, что никакая пропасть не отделяет неорганические тела от организмов. Органическое царство – это лишь более высокая ступень неорганического, это более совершенная форма для борьбы за существование, то есть для ослабления силы.

35.

Как бы страшно, как бы нелепо ни звучало утверждение, что человек по сути своей является химическим соединением и отличается от него только тем, что имеет другое движение, – этот результат физики тем не менее верен.

Она теряет свой отталкивающий характер, если твердо помнить, что где бы мы ни искали в природе, мы всегда находим только один принцип – индивидуальную волю, которая хочет только одного: жить, жить, жить. Сущность камня проще, чем льва, но только на поверхности, по сути же это одно и то же: индивидуальная воля к жизни.

Прослеживая органическое царство до неорганического, имманентная философия учит тому же, что и материализм, но не тождественна ему. Принципиальная разница между ними заключается в следующем.

Материализм не имеет имманентной философской системы. Первое, чему он учит, – это вечная материя, простое единство, которого никто еще не видел и никто никогда не увидит. Если бы материализм хотел быть имманентным, то есть просто честным в своем рассмотрении природы, он должен был бы прежде всего заявить, что материя является коллективным единством, независимым от субъекта, и сказать, что она представляет собой сумму такого-то и такого-то количества простых веществ. Но этого он не делает, и хотя никому еще не удалось сделать водород из кислорода, золото из меди, материализм, тем не менее, ставит за каждой простой субстанцией мистическую простую сущность, неизбирательную материю. Ни Зевс, ни Юпитер, ни бог иудеев, христиан и магометан, ни Брахм индийцев, словом, ни в одну непознаваемую, трансцендентную сущность никогда не верили так горячо, так от всего сердца, как в мистическое божество материю материалистов; ибо поскольку неоспоримо, что все органическое может быть прослежено до неорганического царства, у материалиста голова находится в союзе с сердцем и воспламеняет его.

Однако, несмотря на возмутительное предположение о простой материи, которое бьет в лицо всему опыту, его недостаточно для объяснения мира. Таким образом, материализм во второй раз должен отрицать истину, во второй раз стать трансцендентным и постулировать различные мистические сущности, силы природы, которые не тождественны материи, но связаны с ней на все времена. Таким образом, материализм основан на двух исходных принципах, или другими словами: это трансцендентальный догматический дуализм.

В имманентной философии, напротив, материя – идеальная, в нашей голове, субъективная способность познания внешнего мира, а субстанция, правда, безразборное единство, но тоже идеальная, в нашей голове, связь a posteriori, полученная на основе материи синтетическим разумом, не имеющая ни малейшей реальности и существующая только для того, чтобы познать все объекты.

Независимо от субъекта, в мире существует только сила, только индивидуальная воля: единый принцип.

Таким образом, если материализм – это трансцендентный догматический дуализм, то имманентная философия – это чистый имманентный динамизм: такого различия, большего которого невозможно придумать.