Философия, порно и котики

Он спросил, что меня так расстроило. Только я собралась изложить ему суть своих страданий, как из глаз снова хлынули слезы. Мое лицо искривилось, и я только и могла, что всхлипывать, растроганная его участием.

Хлюпать носом я перестала, только когда он предложил поделиться со мной героином.

Это совсем не мое, поэтому я к такому никогда не притронусь — так же как не пью ром, не ем слишком острую еду и не употребляю ничего, на что плохо реагирует мой организм. Я отказалась, но искренне поблагодарила за предложение.

Потому что я правда была ему благодарна. Если определять широту души по тому, сколько у человека есть и сколько он готов отдать, то, пожалуй, ко мне никто и никогда не был так добр.

Синяк. 20 ноября 2014

В жизни все гораздо сложнее, чем кажется по газетным заголовкам, твитам и сообщениям в мессенджере. На каждую ситуацию можно взглянуть по-разному. В сферах жизни, которые люди предпочитают скрывать от посторонних глаз, вполне уместен определенный уровень непрозрачности. Мое место обитания — ровно такие сферы.

Так вот, я почти два с половиной года была в романтических и сексуальных отношениях. Эти отношения закончились. Полагаю, они должны были закончиться, точнее, я так решила. К сожалению, от этого осознания мне не легче. Больно так, что я сама не всегда понимаю, что происходит.

После разрыва прошло пятьдесят четыре дня, а мое тело все еще продолжало напоминать, что я страдаю. Мне было постоянно холодно, моча стала почти такой же темной, как скотч, которым я заливалась. Сердце как будто одновременно пропустили через измельчитель и сдавили. Пожалуйста, не расценивайте это как просьбу поставить мне какой-нибудь диагноз. Не важно, в чем причины, оставим их за дверью ванной и произведем аудит моего тела.

Я вышла из душа, обтерлась и осмотрела свою кожу.

На шее красовался синяк размером с большой палец — от чьего-то рта. По левой руке спускалась стайка зеленоватых пятен. Еще одно, лиловое, нашлось под левой грудью. Левый бок исполосован темно-красными следами от ногтей и зубов. Левая ягодица почти вся была розово-лавандового оттенка.

Отметины и лопнувшие капилляры — символические следы игр во власть и подчинение, которые я носила на своем теле. Я выставляла их напоказ, чтобы обозначить свои сексуальные предпочтения, — а то и назло соломенным чучелам по имени «нормативность», «ваниль» и «обыватели». Порой мне нравится разоблачать пуританство.

Мне нравится и то, от чего они появляются: телесные ощущения от шлепков и ударов. Нравится, как они выглядят. Кости, переплетенные жгуты мышц и отметины.

Прошлой ночью я умоляла об этих синяках, шепча «Да» и «Пожалуйста». Я тянулась к тому, кто их мне ставил. Благодарила за них. Мне хорошо знакомы эти игры, где удовольствие переходит в боль и обратно, но на этот раз они обрели новый смысл.

Эти конкретные отметины напомнили мне, что раны и царапины всегда заживают. Невозможно с точностью предсказать, сколько времени это займет. Я могу лишь примерно угадать. Ощущения и следы пройдут несколько стадий, прежде чем наступит выздоровление. Чувство боли и ее интенсивность тоже будут меняться и в какой-то момент исчезнут совсем.

Я ткнула пальцем в один из синяков и подумала, насколько у меня все-таки банальные представления о псевдоконтроле.

Вздох. 17 ноября 2014

Когда я на прошлой неделе выступала в Барнард-колледже[22], меня спросили, как я смотрю на то, что меня узнают на улицах. Я ответила, что смотрю не я, а на меня.

Обычно люди, которые меня узнают и пытаются завязать разговор, ведут себя очень мило и уважительно. Еще чаще кто-нибудь пишет в твиттере (или мне в почту), что видел меня, но решил не отрывать от книги, телефонного разговора или кофе.

Пару месяцев назад я сидела у окна в кофейне рядом с Вашингтон-сквер-парком и читала «Платформу» Уэльбека. Уже на шестнадцатой странице мне разонравилось, но я твердо решила не судить раньше времени и дочитать до конца. И тут прямо над моим правым ухом раздалось резкое и напряженное «Привет!»

Я обернулась и увидела нависшего надо мной мужчину, который затянул скороговоркой: «Это я, вы меня знаете, я с вами постоянно здороваюсь, ну вы меня знаете». Он протянул правую руку, ожидая, что я ее пожму.

Мне показалось, что мы не знакомы, — но, с другой стороны, я ежегодно встречаю такое количество людей, что порой не сразу удается кого-то вспомнить.

Я недоуменно таращилась, пока он продолжал свое «вы меня знаете, я с вами постоянно здороваюсь». Когда он добавил: «Это я, писатель», — я наконец поняла, кто это. И что хоть бы он поскорее ушел.

В начале 2011‑го он подошел ко мне на остановке и возбужденно сообщил, что накануне посмотрел видео с моим участием и написал сценарий, который я непременно должна прочитать. У него в сумке был как минимум один экземпляр, который он мне и всучил.

Не помню, сама ли дала ему адрес почты, чтобы он отстал, или он нарыл его в интернете. Как бы то ни было, вскоре он мне написал, сказав, что забыл спросить мое настоящее имя. Я ответила, что не люблю такие вопросы от незнакомцев.